Вот и наступила зима. Вчера выпал первый снег и шёл всю ночь. Пришло время заготавливать дрова на зиму, поэтому Иван встал сегодня спозаранку, когда ещё стояли сумерки. За ночь изба поостыла, и Иван растопил печь, чтобы, когда семья проснётся, в доме было уже тепло и уютно. Затем он поставил воду вскипятить, чтобы перед дорогой попить чай, и пошёл в сени проверить сани. С прошлой зимы он их не доставал, и нужно было убедиться, что всё в порядке. Сани были смазаны, он перевязал на них верёвки, за которые их предстояло тащить, и, довольный, пошёл пить чай. На улице уже начало светлеть, скоро надо было выходить из дома.
Попив чай, он заглянул за занавеску у кровати. Жена Марьюшка спала крепким сном, рядом в люльке посапывал сын Федот, а в горнице, на своей постели, свернувшись калачиком, спала доченька Алёнушка. Иван улыбнулся, подумав: «Как же я сильно их люблю», – и пошёл одеваться.
На улице уже светило солнце, пушистый снег искрился, отсвечивая бликами, и стояло полное безветрие. Первый зимний день был насыщен величием природной красоты. До леса Иван добрался быстро, снега было немного, и ноги в нём не вязли. Оставив у дороги сани, он пошёл в лес искать сухие или больные деревья, которые можно было срубить на дрова. Интуитивно подходил к дереву, казавшемуся ему больным, стучал по нему и прислушивался к звуку. По звуку он точно определял, в каком состоянии дерево – здоровое или больное, – и можно ли его срубить на дрова. Здоровые деревья он не трогал, рубил только больные или сухие.
Срубленные деревья он перетаскал к дороге, сложил на сани, обвязал их верёвками, чтобы по дороге домой не съехали и не развалились. Затем принёс валежника, развёл костёр, набросал в котелок снега и поставил его на огонь вскипятить. Надо было передохнуть и перекусить перед дорогой домой – сани-то были тяжёлые, тянуть их будет нелегко.
Когда вода закипела, Иван бросил в неё горсть травы, чтобы заварился чай. Из котелка разлился душистый аромат. Иван налил себе в кружку чая и вдруг увидел, как к нему подходит старушка с клюкой.
– Матушка, присаживайся, попей чайку со мной, да и ломтем хлеба могу поделиться, – обратился он к старушке. – Передохни с дороги, не близкий путь, видать, держишь.
Старушка улыбнулась и присела рядом с Иваном. Он отломил ей кусок краюхи и налил чая. Старушка с удовольствием ела хлеб и запивала чаем.
– Какой вкусный, бодрящий чай у тебя, да и сил, видать, прибавляет.
– Да, матушка, это моя жёнушка летом сама травки собирает, а потом из них разные сборы делает: для бодрости, для успокоения, да и для сна хорошего, – ответил Иван.
– Да, просто чудесный чай! Только бодрости в тебе не вижу, печаль у тебя в глазах. Расскажи, что за тоска тебя гложет, – попросила старушка.
Иван задумался, стоит ли говорить об этом, но, подумав, решил: «Может, и вправду рассказать чужому, незнакомому человеку, выговорюсь – и на душе легче станет», – и начал свой рассказ:
– Понимаешь, матушка, что-то в моей судьбе не так, не получается у меня семью обеспечить, как будто пелена какая-то на глазах – не вижу я возможностей, как денег заработать.
– А ты хочешь разбогатеть, чтобы дома сундуки с златом и серебром стояли?
– Да нет, матушка, ты меня неправильно поняла. Понимаешь, у меня сердце кровью обливается, когда я вижу мою любимую жёнушку уставшей. Ведь она с утра до позднего вечера хозяйством по дому занимается. Она у меня домовитая, ей надо, чтобы везде порядок был, дети ухоженные, семья сытая, вот и приходится ей и ткать, и прясть, и шить – дети-то растут не по дням, а по часам.
Вот и получается: утром встаёт – завтрак готовит, всех покормила – посуду помыла, потом летом в огород бежит – там тоже и полить, и прополоть надо, чтобы урожай вырос. Потом обед готовит, опять всех накормить, посуду помыть, уборку в доме сделать, затем ужин приготовить. После ужина садится – что-то поштопать надо, перешить что-то из старенького, да ещё постирать, да за детьми всё время пригляд нужен. Да что там говорить – целый день как белка в колесе. Вечером до постели доходит – и только голову на подушку положит, сразу засыпает. А уж о миловании каком-то и речи нет…
