Знаете что, читатель, начну ка я мое произведение с маленькой исторической справки. Ибо произведение мое является не только юмористическим но также и мемуарно-историческо-политическим и посему, товарищ, желательно вам историю нашу хоть чуть-чуть подучить или по крайней мере вспомнить.
Как вы знаете, после Великой революции 17 года частную собственность отменили. То есть в соответствии с декретами Ильича ненадолго дали землю крестьянам, фабрики рабочим, мир народам. Но на следующий день все отобрали. Собственность, как таковая должна была быть изжита как буржуазный предрассудок. По понятиям тогдашних коммунистических вождей все богатства должны были распределяться просто.
Стоят в углу сапоги – одевай, носи и не спрашивай – Чьи?
Идет женщина по улице – бери пользуйся и не спрашивай – Чья?.
Потому как слова такого мелкобуржуазного "Чьё" более не существует. Потом вожди слегка опомнились и пошли на попятную. Временно конечно, до полной победы коммунизма. И сделали некий компромисс. Собственность поделили на частную и личную. Частную так и оставили под запретом с соответствующими статьями в уголовном кодексе, а личную вроде как разрешили. Что-то типа, все что ты себе в квартиру приволок, по советским понятиям честно заработав, то вроде это твое и никто на собственность твою покушаться не должен.
Ну вроде все стало на свои места. Появилась некая логика в накоплении и распределении богатств. Кто-то накапливал побольше. Другой поменьше. Кто-то мог похвастаться чешской стенкой с хрусталем. А кто другой обходился бабушкиным сундуком с люмяневыми кружками. Но все равно все вроде логично и честно. Идиллия эта продолжалась долго – до эпохи массовой эммиграции, до тех пор пока отъезжающие не стали исчисляться тысячами. И тогда коммунистические правители вспомнили, что чегой-то в понимании собственности не доработали. Спросить было вроде уж некого. В Коммунистическом Манифесте про это ни слова. Поэтому пришлось самим додумывать, дополнять новыми идеями Карло-Марксовский манифест. И вот появилось такое понятие как народная собственность. То есть все личное за одним объявлялось народным с прилагаемым к нему длинным списком того что Народ к вывозу разрешил, а чего велел оставить. Следить же за неукоснительным соблюдением новых законов было предложено таможенной службе. Товарищи же отъезжающие, плохо ознакомившиеся со сводом законов таможенной службы, обычно подвергались штрафам с конфискацией. Ну а особенно одаренные товарищи решившие серьезно нарушить таможенные правила отправлялись в места удаленные, где на свежем воздухе они могли глубоко и внимательно продолжить изучение свода таможенных законов.
Список товаров запрещенных к вывозу постоянно обновлялся и дополнялся новыми наименованиями представляющих по мыслям советских вождей необычайную ценность и попадающих в категорию народное достояние. Термометры, горчичники, наручные часы, болгарские сигареты были признаны народной собственностью. В этот бесконечный список также вошли англо-русские словари на 50 тысяч и более слов. Очевидно что советская власть посчитала литературный английский язык также незыблемым достоянием советского народа. Ну а о таких вещицах как золотые колечки, цепочки, сережки и говорить не приходится. Ибо как в свое время писал Булгаков в своем бессмертном произведении Мастер и Маргарита – "… вы тут упорно отказываетесь сдать оставшееся у вас золотишко, в то время как страна нуждается в нем. Вам же оно совершенно ни к чему, а вы все-таки упорствуете …"
Ну ладно. Введение слегка затянулось, хотя и не оказалось абсолютно бесполезным, ибо как мне кажется, создало тот незабываемый дух советской эпохи – границы на замке и неподкупных работников таможенной службы. Ну а теперь перейдем конкретненько к одному бывше-советскому товарищу, моему хорошему знакомому, который и рассказал мне эту историю.
