ПРОЛОГ
– Бежим!!! – орет неприкасаемый, хватая мое запястье крепкой рукой. Он тянет за собой к высокой скале, где виднеется темный узкий проход в пещеру. Мальчишка ускоряется, я за ним. Перепрыгиваю камни и бугры, стараясь не отставать. Боюсь того, что он бросит меня на растерзание плазмоидам, которые быстро настигают нас под громкие и пугающие раскаты грома. Вдруг яркая молния ослепляет глаза. Бьет острыми энергетическими копьями в землю, будто хочет сжечь живой клочок дотла. Я бегу за подростком-пуинтом, высоко держа одной рукой подол длинного платья, чтобы не цеплялся за острые булыжники и колючую траву. Боюсь упасть и больше не подняться. От непреодолимого ужаса сердце стучит очень громко, а слезы сами собой наворачиваются на глаза. Но в моей детской душе есть надежда на спасение – это неприкасаемый, что толкает меня в узкий лаз и следом прыгает внутрь, ловко уходя от атаки очередного плазмоида, который, резко ударяясь в скалу, рассыпается на мелкие горящие частички.
– Ч-что теперь с нами будет, раб? – немного отдышавшись и переведя дух, задаю вопрос пуинту, чья раса неприкасаема, то есть является в высшем обществе низшей кастой. Это рабы, которые выполняют самую грязную и тяжелую работу на исключительных кианетов, таких, как я.
– Я не раб! – рычит подросток у самого моего уха. – И никогда им не стану! – Рассердившись, он толкает меня в спину к выходу из ущелья. – Сейчас ты мой раб, захочу – и отправлю к плазмоидам, пусть сожгут маленькую леди за ее язык.
– П-прости, прости! – в страхе перед электрическими шарами лепечу я. – Почему ты спас меня, когда неприкасаемые хотели убить? – задаю вопрос сквозь нахлынувшие слезы, вспоминая, как еще совсем недавно на мое сопровождение напали свободные пуинты и убили всех моих слуг интантов.
– Скажи спасибо плазмоидам, – отмахивается мальчишка и опускается на холодную землю. – Скоро молния прекратится, и тогда…
– Тогда ты отведешь меня к своим? – Голос дрожит от страха перед неизвестностью.
– Нет! Я против насилия, маленькая леди. Верну тебя домой.
Его слова немного утишают волнение, что бушует внутри. Я присаживаюсь на корточки рядом с пуинтом и гляжу в его большие черные глаза, в которых четко вижу гнев.
– Как тебя зовут? – Он молчит и смотрит прямо в лицо с вызовом и гордостью. – Меня – Джилиан Грейс.
– Адам – сын вождя свободного племени пуинтов.
– Мне двенадцать лет, а тебе? – стараюсь наладить контакт с неприкасаемым, ведь теперь все равно, что подумают обо мне люди из высшего общества, когда столько времени провела наедине с рабом. Для кианета нет ничего ужаснее, чем общество пуинта.
– Мне четырнадцать, и я уже взрослый!..
***
Удары хлыста заставляют замереть сердце и отвернуться от кровавой спины Адама, которого привязали к позорному столбу на площади перед особняком, принадлежащим моему отцу. От хлестких звуков по моим щекам ручьями скатываются слезы бессилия и нестерпимой боли, словно не пуинт, а я получаю удар за ударом. Но подросток даже не стонет, лишь с силой сжимает глаза и корчится. В очередной раз хлыст настигает его спину и разрывает плоть рваной раной, откуда немедленно хлещет черная кровь. Смотреть на это – самая настоящая пытка, в какой-то момент я не выдерживаю и бросаюсь к отцу, который стоит с грозным видом и… как мне кажется, даже получает от этой порки удовольствие.
– Отец, прошу! – падаю ему в ноги и реву. – Он спас меня! Пусть прекратят… Прикажи Маралу остановиться! – указываю дрожащим пальцем на надзирателя и гляжу на суровое лицо отца.
– Мирина, уведи нашу дочь отсюда! – тут же грубо бросает он матери, а меня ногой отталкивает от себя так, что падаю на задницу, взрыхляя пальцами мягкую траву.
