Самая известная и, в то же время, самая закрытая для посещения научно-исследовательская станция «Эпсилон 4». Согласно основополагающей Конвенция имени Ж. Бодента, Звездный Патруль, исповедуя принципы прозрачности и открытости, должен допускать туда уполномоченных членов Конвента для общего обозрения и инспекции. Кроме того Конвент обязывает руководство «Эпсилон 4» публиковать на официальном галактическом инфо-портале все происходящие в стенах станции исследования и успехи, с ними связанные. Однако Звездный Патруль всеми правдами и неправдами каждый раз находит причины саботировать решение Конвента и скрывать результаты некоторых научных работ.
(Общий галактический справочник ГЛТК)
Все случилось на заре новой эры Человечества в содружестве с Червями около 90 годичных циклов тому назад в 2461`. В системе звезды Эпсилона Эридана (~11 световых до Солнца), на орбите освоенной и заселенной 4-ой планеты по имени «Эрида», входящей в Федеративное Содружество (ФСМ), была образована первая станция мониторинга и слежения за полетами Звездного Патруля, получившая названия еще по старой цифирной терминологии. Ее номерной индекс означал нумерация планеты Эриды в системе звезды Эпсилон Эридана, а потому сама станция КСП получила упрощенное обозначение, как «Эпсилон Эридана IV» или, если совсем просто – «Эпсилон IV».
Со временем станция КСП перестала быть просто аванпостом Патруля в системе и в ближнем космическом пространстве, но стала чем-то больше. Она обрастала новыми модулями, испытательными комплексами, доками, инженерными конструкциями и научно-исследовательскими секциями. Станция как нельзя отлично подходила для этих целей, привлекая многочисленных ученых, как с со столицы Федерации Би-Проксимы, так и с самой густо-населенной к тому времени колонии-планеты Эриды. Однако со временем отношения между ФСМ и Звездным Патрулем охладевали. Иногда и вовсе портились. После запуска основной станции-столицы Звездного Патруля Сектора Ориона «Аламаха», расположившейся «у подножия» красивейшей Туманности Ориона, стал вопрос и о перебазировании «Эпсилон 4» поближе к административному центру. В силу конструктивных особенностей станции полноценно работать она могла только при наличии звезды никак не ниже спектрального класса G с постоянной воздействующей гравитацией. Ближайшее подобное Эпсилон Эридана светило оказалось звездой Тета Орионис С из плеяды самый ярких звезд Туманности Ориона. Именно туда по частям и перетащили «Эпсилон 4». Прописка станции сменилась, а название осталось прежним, потому что именно под этим именем передовой на то время научно-исследовательский комплекс получил свою известность и славу. Со временем филиалы «Эпсилон 4» возникли и на других КСП и даже на «Аламахе». Но самые фундаментальные, перспективные и передовые исследования в пара-биологии, ксено-биологии, полимерологии, генетики и других современных науках проводились именно на той самой КСП с Эпсилон Эридана.
Где-то в глубине станции «Эпсилон 4», на одном из верхних защищенных уровней в изолированном блоке с единственным выходом две миниатюрные женские фигуры стояли напротив лицом к лицу. Их разделяло лишь ферритовое стекло в несколько сантиметров толщиной. Они всматривались друг в дружку, словно хотели что-то эдакое увидеть в мимике лиц, жестах, походке. Первой заговорила та, что была в серебристо-сером экзо-костюме с откинутым забралом шлема:
– Бьон, ты узнаешь меня?
Фигурка по ту сторону ферро-стекла в полумраке замедлила ход, затем остановилась совсем и приблизилась на пару шагов. Подходить вплотную она не могла. Это доставляло ей боль. Свет проникающий через стекло с той стороны изолированного лазарета доставлял ей боль.