Случайности не случайны
Кристин Чейз
Дождь, скользкая дорога, лес, две желтых точки в свете фар. Скрип тормозов и мой крик… Темнота.
Противный писк. С трудом открыла глаза. Свет. Яркий, ослепляющий и приятный мужской голос:
– С днем рождения, Крис!
Зажмурилась и снова распахнула ресницы, на этот раз медленнее. Силуэт обрел очертания, постепенно появилась резкость, и вот я увидела мужчину в белом халате. Он смотрел на меня божественными синими глазами, уголки губ приподняты в едва заметной улыбке.
– А сегодня разве пятое февраля? – спросила и не узнала свой голос. Горло дерет, а во рту сухо.
– Нет, – мягко засмеялся он, и мне захотелось раствориться в этом приятном голосе. – Семнадцатое июня. – Почувствовала, как лба коснулась его рука. – Теперь у тебя будет два дня рождения!
– Что? Почему?! – нахмурилась, пытаясь припомнить… Как я вдруг оказалась здесь и почему шикарный врач говорит о втором дне рождении?
Память резко опустила меня. Я провалилась в воспоминания, словно каталась на русских горках… Из теплого помещения больничной палаты, заставленной цветами и пожеланиями скорейшего выздоровления в морозный холод. Приземление оказалось жестким…
– Послушай, тебе совершенно не надо туда ехать! – в очередной раз повторяет подруга. Небольшие помехи на линии съедают мое недовольное сопение. Не надо меня учить…
Я и сама все понимаю, но ничего не могу поделать.
– Мне надо, – объясняю очевидное, – Кэрол организовала эту вечеринку специально для меня!
– Эта стерва наверняка что-то опять задумала, очередную гадость, – снова возмущается она. – Сейчас уже темнеет, куда ты поедешь на ночь глядя? Почему она не пригласила тебя раньше, раз эта вечеринка устраивалась для тебя?
– Ладно, Люси, – пытаюсь прекратить наши пререкания, – ты же знаешь, я все равно туда поеду, хотя бы на полчаса.
– Только потом не говори, что я тебя не предупреждала! – кричит она в трубку, но помехи снова мешают расслышать ее последние слова перед тем, как звонок окончательно прерывается. Кладу трубку на старенький телефонный аппарат с длинным, закрученным, словно тугая петля, шнуром и вздыхаю.
Стоит мне натянуть на себя ветровку, как за окном слышу шум начавшегося дождя, он начинает тарабанить по стеклам неожиданно сильно.
– Да ладно? – хнычу и вешаю на плечо сумочку, хватаю ключи со столешницы, а в следующее мгновение гаснет свет.
– Чтоб тебя! – От неожиданности ключи вываливаются из рук, и я некоторое время пытаюсь нашарить их в полной темноте на полу.
Сверкает молния, на мгновение освещая коридор.
– Вот они! – ликую и удивляюсь, как ключи могли так далеко отлететь к большому зеркалу напротив.
Поднимаю их и в следующую яркую вспышку вдруг ловлю отражение на поверхности зеркала. Секунды застывают. Я неожиданно замечаю не себя, а свою мать. С разбитой головой, такой, как я видела ее после аварии, на опознании. Она широко открывает рот в попытке что-то сказать, но вместо этого из него начинает течь кровь. Густая. Она заливает шею. Капает на ее платье, и мне кажется, что ее не может быть так много.
Вспышка тухнет, и я шарахаюсь назад. Зажмуриваюсь, переживая приступ ужаса. Дышу, пытаясь успокоить взбесившееся сердце. Мозг пытается найти разумное объяснение случившемуся. Вспоминаю, что в ветровке должна лежать зажигалка. Мы ездили с Люси на барбекю, и с тех самых пор она там и валяется. Нервно сую руку внутрь, нашариваю пластиковый корпус и вытаскиваю ее.
Руки дрожат, и у меня не сразу получается зажечь огонь. Медленно, с опаской подхожу к зеркалу и с шумом выдыхаю, обнаружив в отражении свое бледное, испуганное лицо. Даже несколько раз провожу над огнем свободной рукой, проверяя, не сплю ли. Боль отрезвляет.
