– Я не пойду, – сказал Сори, – если только это будет просто экскурсия в лес на школьном автобусе.
– Нет, я в курсе, это находится за плинтусом, – сказал автор человеческой комедии, включая сюда и малолетнего ребенка, а оставалось пока что под вопросом:
– Правомерность участия этого киндера, – в превращении драмы и комедии в:
– Мелодраму в одном лице.
И даже бабушка, коротая не могла, несмотря на все старания, прославиться, будучи девушкой во главе с Евгением Леоновым, то здесь показала весь свой личный запас, накопленный за эти трудные годы жизни вместе с двухсотдолларовым – хотя и купленным в Березке за сто писят русских йен и небольшой очереди – магнитофоном, странно, что не двухкассетным, и:
– Его прямым обладателем, воровавшим когда-то электромоторы на заводе, а ныне – как все – ставшим артистом, похожим на Петра Первого.
– Нет, нет, – Кот поднял руку, такую же как у всех, а вовсе не похожую на лапу, как иногда даже мне кажется. – Туда мы не попремся, – как сказал один известный, правда, уже покойный персонаж трагедии века, марксист по образованию, а:
– Пойдем Назад.
– Назад в Будущее? – спросил с иронией Войнич. – Как это возможно?
– Вы видели когда-нибудь Код Войнича, своего однофамильца, и возможно, близкого родственника? Нет. А там ясно – для Посвященных – нарисовано:
– Пусть нам предстоит по Ласточкиному Хвосту. – Ибо:
– Хвост видели почти все, а откуда он начинается может увидеть только Посвященный.
– Ну, вы в курсе? – спросила СНС.
– Да.
– Я так и думала! – воскликнула леди с обидой и возмущением в голосе: – Он прется к власти! Как костюмы на выбор к каждому празднику – так дайте, а как в Ад, пусть командует Кот Штрассе, так что ли, друзья мои? Учтите, вы у меня дождетесь простой спецовки, пригодной разве что для покраски Лебединского горно-обогатительного комбината. И то раз год, – добавила она и села одна за свой обширный стол. Было ясно:
– Боится посадить за него еще и Штрассе, который уже однажды пытался разделить с ней это благородное ложе:
– Предводителя, – хотя, чем он будет платить никому неизвестно.
Тем не менее, никто не мог понять, где у ласточкина хвоста настоящий хвост, ведущий в прошлое.
– А именно поэтому он изображен на Плане Ада в Коде Войнича, – сказал Кот, опять привстав со своего места, что…
– Ну, говори, что ты тянешь Кота за хвост, – сказал Плинтус, – я в принципе готов идти за тобой, если туда можно проехать на новой иномарке, щас подумаю, какую хачу.
– Пешком пойдем, – просто сказал Штрассе, – и более того: – Привычным путем.
– Вот из ит?
– Что это значит?
Но Кот ничего не ответил, все еще боясь, что леди СНС и в этом случае пойдет впереди.
И так оно и оказалось, она произнесла:
– Скажи и я первая пойду впереди процессии.
И он ответил со вздохом:
– Это путь от нехорошей – по-вашему – квартиры до Берендея. – И добавил:
– Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Но мы уже здесь!
– Я об этом не думал, но скажу:
– Поедем на Клязьму в номера, – сказал напоровшийся на постмодернизм Цыпленкаф, и страдавший с тех пор как минимум теоретическим марксизмом, – там к счастью уже не живет никто из нас, и поэтому можно считать – это то место, где хотел больше всего выпить и закусить Бродский, а именно:
Можно выпить на природе
Где не встретить бюст…
Где нет вообще никаких бюстов,
Кроме Горгулий.
А вот, кого они представляют – это:
– Еще вопрос.
(В оригинале стихи Иосифа Бродского)
И хорошо, что не поплыли туда сразу, иначе многие бы ужаснулись.
И многие думали, что:
– Мы наконец пошли навстречу Голливуду, – так как, как сказал поэт:
