Соня...
Мне пришлось сюда прийти, хотя по клубам я не ходок. Мне важнее
деньги заработать, чтобы учебу оплачивать. Да матери в деревню
отсылать. А сегодня вместо того, чтобы готовиться к зачету, я тут
торчу. А все потому, что соседка по комнате общежития написала, что
ей очень срочно нужна моя помощь. А так, как она меня не раз
выручала, занимая денег, то я не могу ей отказать.
Только вот в чем именно будет заключаться моя помощь, не
знаю.
— Сонька! – слышу крик в шумных басах музыки и оборачиваюсь.
Катя бежит ко мне на своих огромных каблуках, хватает за руку и
куда – то тащит.
— Кать, мне больно! Ты бы хоть объяснила. Я думала ты тут при
смерти, а у тебя все нормально.
— Сейчас, сейчас, — она толкает меня куда – то к стене, и по ее
растекшейся туши я вижу, что дело действительно плохо. Она всегда
идеальная. Макияж, шмотки, манеры. Работает в службе эскорта.
Поэтому деньги всегда есть. Она и мне предлагала, говорит я
подхожу, потому что светленькая и чистенькая, но я так не могу.
Хотя думала, конечно. Денег будет побольше. Кроссовки себе новые
куплю, а то эти пятый раз заклеиваю. Но если кто – то из деревни
нашей узнает. Мама руки на себя наложит.
— Короче, я на бабки попала. На большие. Помоги!
Тут возле нас появляются два амбала, таких крупных и страшных,
что у меня дар речи пропадает. Один берет Катю под локоть, а другой
меня. Я смотрю на Катю, а та глаза большие делает и шепчет.
— Придумай что — нибудь.
— А что я могу? — шепчу в ответ, пока нас как кукол ведут вглубь
толпы к двери, задрапированной тканью. И стоит оказаться внутри
помещения, квадратного и полутемного, а я тут же себя голой ощущаю
под взглядами десятка пар мужских глаз. Они сидят, развалившись на
диванах, употребляя алкоголь. Но все эти лица кажутся мне серыми
потому что я сразу понимаю, кто тут главный. Он сидит чуть в
стороне, в расстегнутой рубашке, помешивая в бокале светлой
жидкости кубики льда.
— Так, так, Катюша, привела подмогу. Сама уже не
справляешься?
Его голос настолько бархатный и грубый одновременно. Он
проникает под кожу, он как хлыст бьет по всем нервным окончаниям. Я
сглатываю, потому что не могу оторвать взгляд от его мужественного
лица. Я думала таких не бывает. Я думала такие только в кино.
Злодеев играют. С бородой, со шрамом на веке. С волосами собранными
в хвост. Его бы точно взяли. Потому что такого захочет каждая.
Потому что такого легко полюбить, потому что таким не
отказывают.
Он снял одну ногу с другой и выпрямил спину, смотря прямо на
меня.
Я же с трудом, но перевожу взгляд на Катю, на ее внешний вид,
который в этом свете выглядит другим. Потрепанным, словно ее
терзали волки. И до меня доходит.
— Нет, Кать.
— Сонь, ну что тебе стоит, я тебя столько раз выручала.
— Что мне стоит? Я ни разу этим не занималась.
— Девочки, очень долго болтаете, — слышу его смешок. Поворачиваю
голову, а он уже поднялся и идет к нам. Катя даже шаг назад делает,
но упирается спиной в амбала. Господи, что он с ней делал, если она
так реагирует. – Мышка, посмотри на меня. Ты кажется даже не
поняла, для чего тебя привели.
Я качаю головой, упираясь взглядом в его грудь, на которой
набиты лапы тигра, царапающие кожу. Настолько натурально, что
хочется потрогать. А запах такой, что смутит и монашку.
— Твоя подружка потеряла брюлик. Довольно дорогой. Последние
полчаса отрабатывала за него со всей нашей компании. По очереди. С
каждым.
— Боже….
— Нет, его среди нас не было, — ржет главарь, а остальные
подхватывают. – Так вот, я сказал ей, что за тот брюлик ей придется
работать всю ночь. И я так понимаю, что свою участь она решила
разделить с тобой.
Я сначала отказался, но она упомянула, что ты целка. Очень,
очень красивая целочка.
