В коридоре коммуналки пахло влажными брюками. Кто-то постирал их и вывесил на длинной веревке – сразу штук семь. Брюки были разного размера, фасона, цвета. Смотрелись так же сюрреалистично, как и сама коммуналка неподалеку от центра Питера. Тут где-то наверняка был общий туалет со сменными сидушками, разбитым кафелем и пепельницами, и еще три-четыре стиральные машинки в ряд, и еще в одной из комнат наверняка обитали проститутки или студентки первого курса – не разберешь с первого взгляда; и еще можно было за полминуты насобирать с десяток расхожих штампов. Все как положено.
Я остановился у двери, покрытой облупившейся синей краской, с жирными пятнами вокруг ручки, и спросил у Шкловского:
– Вы есть в ВК?
– Простите, что? – не понял Шкловский.
На вид ему было за пятьдесят. Он носил очки и ужасную бородку, застегивал коричневый плащ на все пуговицы и заступил на свое первое дежурство в Клубе чуть больше двух часов назад. Угодил, что называется, в пекло. Первое дежурство – и сразу разрыв.
– Социальная сеть такая, – сказал я негромко. – Видео постите? Прямые трансляции, глупый юмор, ну. Много эмоций. Лицо свое фотографируете на телефон? Или хотя бы еду.
Мы говорили шепотом, потому что за дверью находилось нечто, способное убить нас за пару секунд. Если бы услышало, конечно. Осознание этого факта прибавляло энергии и живости. Сразу захотелось выпить крепкого кофе без сахара и пожрать чего-нибудь. Я уже размышлял о классной шаверме в ларьке у метро «Лиговский проспект» – пятнадцать минут ходьбы. Можно было бы заказать размер «макси» в сырном лаваше и побольше разных соусов, чтоб вкус был отвратительный до безобразия, но невозможно оторваться. Слопать такое один раз в неделю – не преступление. Нормальный мужик должен есть шаверму, я считаю, даже если худеет во благо отношений со своей девушкой.
– Не знаю я, что у вас там в этом интернете, – шепнул Шкловский в ответ, поправляя очки на вспотевшей переносице. – А зачем вам?
– Шутите? У нашего Клуба шестьдесят шесть тысяч платных подписчиков на закрытом канале. Всем интересно, как мы ловим аномальных тварей. К тому же подписчики делятся эмоциями. А мы эти эмоции используем. Кушаем, так сказать. Вы еще не пробовали? Вот выберемся отсюда, поделюсь с вами суточным пайком. – Я достал телефон, включил на нем режим «видео», всучил Шкловскому. – Знаете, почему мы называем наше место Клубом? Ладно, сейчас не важно. Держите на вытянутой руке. Экраном ко мне. Ага. Запомните – что бы ни происходило в комнате, вы не должны останавливать съемку и убирать телефон. Идет? Нажмем, ага…
Из-за двери доносился странный дребезжащий звук.
Я изобразил умное выражение лица. Сказал в камеру:
–Господа, мы в эфире. Никита Любимов с вами. Стримим по полной, как обещал. Двадцать четвертое декабря, зима. На улице лежит снег, а у нас тут коммуналка на Обводном, недалеко от метро «Лиговский проспект». Девять комнат, общий коридор, общий туалет, уборка по расписанию и все такое прочее. Думали, в Питере больше нет коммуналок? Три раза «ха». Коммуналки, между прочим, самые уязвимые места, там чаще всего расходятся швы реальности. Расскажу как-нибудь на досуге, почему так происходит. А пока… поступил сигнал, что в одной из коммунальных комнат, мнэ-э, номер девять, через разрыв пытается выбраться аномалия. Образец под кодовым названием Коммунальный. Банально, а что делать? Шов старый, разошелся, судя по косвенным признакам, естественным образом. Требует немедленной стяжки и дальнейшей обработки. – Я взялся за дверную ручку и добавил многозначительно: – Отряд швей уже вызван. Наше дело – среагировать на месте. Если что-то случится, вы знаете, куда звонить.
