Мергелевск, наши дни
Первый день отпуска начался с семейной драки. Нет, это не мы с Валерой подрались, упаси господи. Это Тимоша с Кысей устроили разборки с погоней. Поскольку из-за жары мы с Саввой спали на матрасах в зале, поближе к кондиционеру, оба зверя пробежались когтями по нашим спинам, а потом унеслись в коридор.
Савва сел и начал хохотать. Я застонала, не отнимая головы от подушки. Ничто, никто и никогда не превратит наш дом в образцовое жилище. В нем всегда будут ободраны обои, разлита вода из мисок, и наши бедные молчаливые рыбы будут до конца недолгих дней своих смиренно предоставлять свой аквариум в качестве экологической поилки для двух розовых языков.
Валера сказал, что ссора произошла из-за говяжьей косточки, которую Тимоша спрятал на кресле под гобеленовой накидкой. Кыся всего-то принюхалась к складкам и покопалась там лапой, а Тимоша немедленно устроил «эль скандаль».
– Не понимаю, – за два дня до этого ворчал Валера, который обнаружил в своей наволочке порядком подтухшую куриную лапку (он ее по запаху как раз и обнаружил), – что ему, еды не хватает? Что за беличьи повадки?
– Это он из-за диеты, – объяснила я. – как только мы стали ограничивать его в питании, он подумал, что в нашей семье наступил устойчивый финансовый кризис и пора делать запасы.
Мы как раз сидели на кухне, и Валера то и дело подбегал к раковине и мыл руки после контакта с лапкой. Запах оказался стойким. Подушку пришлось выбросить, наволочку и простыни перестирать. Но Валера все равно принюхивался.
– Дурдом, – сказал Валера, показывая на Тимошу, который со скорбным видом стоял над миской с сухим кормом. – Цирк.
– Театр, – возразила я. – Посмотри, каков актер.
Тимоша глядел на нас, подпустив в глаза слезу и прижав уши. Если бы не пузо, растекшееся по полу, образ голодной, несчастной, всеми преданной собачки, был бы абсолютно правдоподобен. Пузо портило всю картину. Ветеринар-диетолог, к которой мы обратились после того, как песик в очередной раз устроил нам газовую атаку, увидев Тимофея, долго ругалась:
– Хотите сохранить собаке жизнь и относительно активную старость? Немедленно на диету!
Мы-то полагали, что Тимоша как «дворянин и потомок дворян» может позволить себе больше, чем его породистые собратья. Увы! Отныне альтернативой диете могла стать только покупка набора противогазов для всей семьи. Мы предпочли диету. Тимоша нас возненавидел. Внук встал на сторону собаки.
– Фу, гадость, – сказал Савва, попробовав коричневый комочек из пакета с диетическим собачьим кормом. – Сами бы такое ели.
– Дурдом, – сказал Валера, воздев руки к небу.
– Театр, – одобрительно прокомментировала я.
Теперь Савва сидел на матрасе и хихикал. Валера приоткрыл дверь в зал и шепотом сказал:
– Дай бабушке выспаться. Пойдем, я тебе гренки сделаю.
От счастья, что можно еще немного поспать, я опять застонала и обняла подушку, но запах гренок и кофе окончательно изгнал сон из моей головы. Я встала, накинула халат прямо поверх ночной рубашки и поплелась на кухню.
Вся семья встретила меня одобрительными нечленораздельными звуками. Все жрали. Даже Тимоша с подавленным видом жевал свой сбалансированный корм. Он бы предпочел истекающую маслом гренку, но кто ж ему ее теперь даст.
– Ты созвонилась с Норкиным? – спросил муж, когда я уселась, путаясь в полах халата.
– Угу, – сказала я, дуя на кофе, – договорились встретиться завтра в театре.
Валера отвернулся к мойке, загремел посудой.
– Не понимаю, зачем тебе это?
Я вздохнула:
– Зая, мы же уже все обсудили.
– Мы можем это обсуждать каждый день, – бросил муж через плечо, – а лучше все равно не станет.
Я опять вздохнула. Повесть «Любовь дель-арте», вышедшая в альманахе «Летопись Современности» и завоевавшая престижную литературную премию «Вавилон», была его любимым произведением.
