捨てる神あれば拾う神あり
Один бог забыл — другой поможет
Японская пословица
– Эй, быстро поднимите её!
Голоса доносились словно сквозь толщу воды. Голова болела до
ужаса.
– Я говорил, что ночная молитва навредит ей! – тонкий
пронзительный голос заставил чуть поморщиться.
Я открыла глаза, и в тот же момент меня подхватили под руки,
поднимая с твёрдой поверхности.
Деревянные стены, низкий потолок, с которого свисают странные
колотушки с красными нитями, стол-алтарь, два маленьких окошка и
аромат, от которого тянет закашляться. Какие-то благовония пахнут
настолько сладко, что хочется поскорее оказаться на свежем
воздухе.
Меня держали две девчонки. Обе азиатки, на вид не старше
шестнадцати лет, одеты в фиолетовые костюмы из мягкой ткани,
напоминающие одежду для занятий боевыми искусствами.
Но моё внимание больше привлекли двое мужчин, стоящих в
нескольких метрах от нас. Тот, что был пониже и покруглее,
продолжал вопить:
– Говорил, что нельзя! Так нет! Целитель Изаму ничего не
понимает! Целитель Изаму только думает о высоком!
Второй, высокий и со статью настоящего бойца, даже не изменился
в лице. Он стоял, сложив руки на широкой груди, и молча слушал
целителя. Не ошибусь, если он воин. Такой одними руками переломит
врага пополам.
В какой-то момент мужчина метнул на меня задумчивый взгляд. В
чёрных глазах ничего не прочесть. У меня по спине пробежал
холодок.
– Аска, держись, – шепнула девушка, что поддерживала меня
справа.
Аска – это я?
А кто они? И эти двое – тоже?
Хуже всего, что и этих людей, и обстановку вокруг видела первый
раз в жизни. Силясь пробиться сквозь головную боль, получила только
приступ тошноты.
Глубокий вдох – выдох. Вдох – выдох.
– Учитель Коджи, вы как хотите, но я вынужден буду сообщить
директору школы, если это…
– Спокойнее, Изаму. – Голос Коджи оказался ледяным и тяжёлым,
будто камень, падающий в прозрачный ручей. - Пусть сама скажет.
Оба посмотрели на меня.
Повисла тишина. Кажется, надо было сказать что-то умное, но что?
Голова по-прежнему болела и отказывалась нормально соображать.
Интуиция подсказывала, что не стоит сейчас задавать вопрос: «Кто
вы?», и уверенность в этом была настолько сильной, что я только
шумно выдохнула.
Стоявшая слева девчонка наступила мне на ногу. Сигнал был ясен:
действуй.
Колени мерзко дрогнули. Ещё немного, и хлопнусь в обморок.
– Я… – Пересохшие губы плохо слушались. Меня в пустыню, что ли,
выбрасывали? – Хочу пить. И сейчас упаду.
– Мисаки, Харука, отведите её в лазарет, – резко сказал учитель
Коджи. – Потом поговорим.
Он быстро повернулся к целителю, но меня уже вытащили на улицу.
Обернувшись, я сообразила, что мы находились в каком-то храме.
– Как тебя только угораздило? – шипела та, что стукнула меня. –
Говорили, спрячься! Не хвались перед Коджи! Нет, надо было
поумничать! Теперь на себя только посмотри!
Я бы с удовольствием посмотрела, но… ни воды, ни какой-то
гладкой поверхности рядом не было. Зато я тут же отметила
аккуратные дорожки, белое строение с загнутой крышей, напоминающей
пагоду, и множество девчонок, одетых так же, как мои спутницы. На
мне было длинное белое одеяние без опознавательных знаков.
Я пыталась сообразить, где нахожусь и как сюда попала. Откуда
столько азиатов? Что девочки, что мужчины. Навскидку было сложно
определить, кто именно, однако если судить по цвету кожи и разрезу
глаз, то скорее всего японцы. Да и имена сложно спутать с
другими.
Пока мы шли, на нас периодически бросали любопытные взгляды,
временами даже сочувствующие, но ничего не спрашивали. Девушки в
основном были заняты уборкой территории и наведением порядка на
клумбах.
– Мисаки, ты же знаешь Аску, – меланхолично произнесла вторая. –
Она сначала ляпает, потом думает.
