Не расстраивайся, говоря: «До свидания».
Необходимо попрощаться до того,
как вы можете встретиться вновь.
А новая встреча,
после коротких мгновений,
или многих жизней,
обязательно будет,
если вы настоящие друзья.
Ричард Бах, «Иллюзии»
***
Дракон пришёл в тот день, когда принцессе Коре исполнилось
восемнадцать.
Дракон появился из ниоткуда. Сначала — едва заметной точкой в
небе, которую легко было принять за птицу, затем — чёрной тенью на
фоне зари.
Дракон медленно кружил над просыпающимся городом, постепенно
снижаясь. Люди, зевая, выходили на узкие улочки, в честь дня
рождения принцессы разукрашенные пёстрыми флагами; и лишь некоторые
недоумённо поглядывали вверх, на странную птицу, не зная, что видят
собственную смерть.
Когда дракон снизился достаточно, чтобы можно было разглядеть
его очертания, кто-то закричал, кто-то побежал, кто-то ударил в
набат — и тогда дракон сложил крылья и ринулся вниз.
Всё закончилось, не успев начаться: черепичные крыши снесло
мощными ударами шипастого хвоста, зарю закрыли клубы чёрного дыма,
пёстрые флаги обернулись пеплом. Королевские гвардейцы, едва
успевшие построиться на площади перед дворцом, изжарились в
собственных доспехах: чудище дохнуло один-единственный раз, и всю
площадь затопило волной золотого огня, раскалившего брусчатку
докрасна.
Лениво смахнув хвостом шпиль самой высокой дворцовой башни —
той, на которой развевался флаг с королевским гербом — дракон
приземлился перед дворцом; и придворные во главе с королевой, уже
успевшие выбежать наружу, застыли, подчиняясь немому приказу в
жёлтых, словно жидкое золото, драконьих глазах.
— Отныне это королевство моё, — проговорил дракон; голос его был
низким, мягким и вкрадчивым. — Подчинитесь мне, и я буду править
вами справедливо и мудро. Ваши враги побоятся приблизиться к вашим
границам. Ваши сокровищницы будут ломиться от золота. Вы не будете
знать голода и нужды. Ни один дракон более никогда не побеспокоит
вас. — Речь дракона отзывалась дрожью в костях, она обволакивала
слух тёплой чарующей пеленой. — Взамен мне нужна лишь тысяча овец в
год и одна невинная девушка благородных кровей.
Придворные переглянулись, и удивлённый шёпоток пронёсся над
благородной толпой в шелках и бархате.
Это было в новинку. Дракона издавна гнездились в горах, и все
окрестные королевства смирились с ними, как с крысами. Молоденькие
дракончики нередко совершали налёты на фермы, таская скот, но
серьёзных неприятностей не доставляли. Драконы покрупнее иногда
заявлялись в мелкие городишки — но, разрушив с десяток домов,
прихватив парочку девиц и несколько сундуков с золотом, удалялись
обратно в горы. Самые старые редко появлялись в королевстве — но
если появлялись, то не оставляли в живых никого. И никто уже не
смог бы отстроить заново город, разрушенный до основания, полный
беспокойных призраков.
Никогда драконы не хотели править.
Дракон ждал ответа, и золотое пламя переливалось под его
ониксовой чешуёй, а огромные полупрозрачные крылья подрагивали, как
кленовые листья, о которых напоминала их форма. Цепочка
антрацитовых шипов тянулась от его лба до кончика хвоста, и самый
мелкий из них был выше человеческого роста. Дракон возвышался над
полуразрушенным городом, подобно горе из чёрного агата, и явно
разменял не одну сотню лет.
Он был древним. И, если немного поразмыслить, его предложение
было вполне приемлемым — потому что он мог за считанные минуты
оставить от столицы королевства одни головёшки.
Никто не подумал возражать; но королева, словно очнувшись от
наваждения, расправила плечи и шагнула вперёд.
— Никогда! — выкрикнула она, и в сравнении с речью дракона голос
её походил на писк. — Мы лучше умрём, чем склоним головы перед
чудовищем!
