Сумерки окутали город в кружевной
плед, сотканный из звезд и лунного света. Тусклый свет уличных
фонарей проникал в темные окна квартир. Листья танцевали вальс с
ветром. За всей этой осенней феерией, сидя в уютном кресле перед
окном, рассеянно наблюдала молодая девушка. Она размышляла о своей
жизни. Осенние вечера как будто нарочно созданы для таких
размышлений. Каждый человек хотя бы раз в жизни попадал в их
плен.
Она во всех смыслах была хорошей
девочкой. Слушала родителей, жила скромно одна и работала педиатром
в местной поликлинике.
Очень любила детей. Но своей семьи не было, а рожать, не вступив в
брак она считала легкомысленным. Ведь ей всего-то 25. Она молодая,
привлекательная и очень серьезная. Может быть, из-за своей
серьезности она и не могла выйти замуж. Внешностью её Бог не
обидел. И если быть честной самой с собой, то Леночка, а именно так
её звали, была очень довольна своим внешним видом.
Блондинка среднего роста с зелеными
глазами, с фигурой, не склонной к полноте. Ей завидовали все особи
женского пола.
̶ Ленка, тебе везет, можешь лопать
сладкое, сколько хочешь и не толстеешь, ̶ ныли одноклассницы, потом
однокурсницы, а теперь и коллеги.
Нужно отдать должное Елене, что
сладкое «сколько хочешь» она не «лопала», так как просто-напросто
его не очень любила. Она больше любила читать, но при этом никогда
не ела во время чтения. В её голове просто не укладывалось, как
можно читать, писать или работать и в это же время что-то лопать.
«Есть нужно, чтобы жить, а не жить, чтобы есть», – часто повторяла
она фразу Мольера тем, кто говорил «что тебе хорошо».
Но ей действительно было хорошо.
Характер ей достался неунывающий, внешность великолепная, руки тоже
откуда нужно растут. Девушка замечательно прекрасно готовила, шила
и вязала. Жила в гармонии с собой, прекрасно осознавала свои
недостатки и не делала из них мировой трагедии. Она даже из своего
одиночества не делала проблему. Совсем недавно поняла, что полюбила
его. Ей нравилось вечерами сидеть в любимом кресле, вязать разную
всячину, таким образом рабочий стресс снимать. Вязание её
успокаивало. Или укутавшись в плед, пить какао и смотреть любимую
мелодраму. Или читать любовные романы и фэнтези, уж очень она
любила эти жанры. Но никому не признавалась в этом.
Так дни шли за днями, складывались в
недели, в месяцы, а потом и в годы. Лене было обидно, что так
бездарно протекает жизнь. Где приключения? Где любовь, от которой
отключается мозг? Где он, тот единственный? Или лучше несколько
единственных. И еще обязательно дуэль. И ревность, и гордость. И
еще гамма доселе неизведанных чувств, о которых она так много
читала в романах.
Любовные романы – это мировое зло!
Женщины, плотно «подсевшие» на них, видят окружающую их
действительность искаженной до неузнаваемости. Замужние дамы
оплакивают свою жизнь потому, что им не встретился мачо. А
незамужние ищут красавцев из романов, не обращая внимания на
нормальных мужчин. Такая метаморфоза и произошла с Леночкой. Она не
замечала тех мужчин, которые оказывали ей знаки внимания, она жила
в придуманном мире и горевала, что не может туда попасть. Её боль и
скорбь от нереализованных желаний были настолько глубоки, что она
уже даже начала заниматься энергетическими практиками для
привлечения в жизнь желаемого.
Бойтесь своих желаний. Желаний, в
которых заключена душа и которые являются смыслом жизни.
Опять вызовы. И опять без машины.
Все бы ничего, но отсутствие машины для участкового педиатра,
спешащего на эти самые вызовы, угнетало. И просто бесило, что для
сотрудников бухгалтерии машину выделяли. Ходить-то особо много не
надо: в маленьком провинциальном городке все находится в шаговой
доступности. Не сравнить с мегаполисом, где училась Лена. Там
обойти всех, кто вызвал врача на дом, было бы точно нереально. Вот
главный врач и пользовался тем, что врачи безропотно выполняли свои
обязанности и бегали по своему участку почти бегом. Ну и что, что
прибегаешь за 5 минут до начала приема больных и нет времени даже
подготовиться? Или опаздываешь на час-два? Кого из начальства это
волновало? Лена не была сторонницей борьбы за справедливость. Но
отсутствие оной иногда расстраивало до слёз.
