Удушающая духота сменилась долгожданной прохладой. Летний вечер
вступил в свои права. Ручеек усталых людей тек по улицам:
воспитатели дежурных групп, работяги с ближайшего завода,
сотрудники детского дома, расположенного через пару улиц за широким
фасадом большого здания, чтобы не мозолил глаза, преподаватели из
ВУЗов, мающиеся с летней практикой и закрыванием «хвостов»
нерадивых учеников, мелкие служащие банков – все возвращались
домой.
Их провожали завистливые глаза продавцов из двух небольших
магазинчиков, находящихся в партерах домов напротив друг друга. До
десяти еще долго. Хотя, если быть честными, у последних был один
большущий и жирный плюс – наличие работающего кондиционера, что
хоть немного примиряло их с длинным рабочим днем.
Старые панельные девятиэтажки располагались квадратом, надежно
охраняя от посторонних глаз площадку, детей и старушек, кочующих в
течении дня от подъезда к подъезду по пошарпанным, но еще крепким
скамейкам.
Все меньше темных прямоугольников пустых квартир. Настежь
открыты окна, в тщетной попытке хозяев урвать побольше свежести.
Двор наполняется звуками радости, смеха, веселья или громких ссор,
обид, ругани. Тут уж как повезет.
Опытные бабули спешат занять местечко под окнами третьего этажа
возле пятого подъезда. Божественный аромат выплывает, словно пава,
из кристально чистых окон, минуя занавески пыльно розового цвета,
пересекает весь двор и оповещает: Люба из сто пятьдесят шестой
квартиры снова приготовила что-то умопомрачительно вкусное.
Неизменные ценители кулинарных шедевров начинают ежевечернюю
викторину: угадай блюдо. Люба, по своей натуре добрая и
сострадательная, часто делится со скучающими пенсионерами, наполняя
их жизнь и животы яркими красками.
Василий, муж Любы, заворачивает из-за угла, неся в руках
скромный полевой букетик, по-простому обернутый в утреннюю газету.
Пенсионеры прерывают свою беседу, старательно растягивая улыбки на
лицах:
- Доброго вечера, - еще издалека кивает мужчина.
- Доброго, Василий, - степенно отвечают знатоки жизни каждой
квартиры.
Мужчина медленно проходит мимо, сворачивает к подъезду. На левом
плече поверх грязной потной спецовки висит синяя пухлая сумка,
украшенная старыми черными и свежими коричневыми пятнами заводского
мазута и земли с пустыря, где были аккуратно оборваны цветы. Правая
рука достает ключи из заднего кармана, пиликает входная дверь,
принимая в прохладе сырые объятия темного зева лестничной площадки.
Малолетние хулиганы снова разбили лампочку.
Все это проходит в абсолютной тишине, взрывающейся торопливыми
шепотками пересудов, как только предмет обсуждения покидает поле
зрения. Пока Василий жмет кнопку вызова и проходит в лифт, его жена
порхает по кухне, заботливо выкладывая столовые приборы и тарелки
на стол – дежурное приветствие мужа снизу сигнализирует о скорой
встрече.
Люба с улыбкой снимает передник, накинутый поверх голубого
платья в мелкий цветочек, проходит по коридору в пушистых тапочках
на каблучке, мягким движением откидывает густую вьющуюся копну
назад и открывает дверь.
Василий, выйдя из лифта, подходит к уже ожидающей жене, дарит
цветы, целует свою красавицу и разувается. Тихая беседа во время
вкусного ужина о прошедшем дне. Аромат цветов из китайской вазы
посреди стола. Ненавязчивые переливы классической музыки.
Отпахавший две смены муж плюхнется на диван, зажав пульт в одной
руке и открытую бутылку пива в другой. Жена помоет тарелки, а потом
тихонько устроится под бочок, чтобы вместе посмотреть телевизор
перед сном.
- Повезло Василию, - завистливо вздыхает Михаил Иванович,
живущий напротив в сто пятьдесят третьей.
Его жена, сидящая рядом, отвешивает смачный подзатыльник мужу,
от чего он вздрагивает, трет несправедливо ушибленное место и
спешно оправдывается:
