Моему мужу - самому лучшему
советчику, самому доброму, понимающему и любимому человеку, без
которого эта книга, возможно, никогда бы не была написана.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Неширокую асфальтовую дорожку, проходившую вокруг парка, все
называли просто "кольцом". Длина ее была чуть больше мили, что
очень устраивало тех, кто взял себе за правило пробегать каждое
утро определенное расстояние. Им можно было не задумываться о
счете: одно кольцо - одна миля, два кольца - две... и так
далее.
Как и на любой транспортной магистрали, здесь существовали свои
правила: бежать было принято по часовой стрелке, а обгонять -
непременно справа - и свои часы пик. Где-то часов в шесть утра,
когда еще еле-еле начинало светать, на дорожку выходили первые
любители бега. За ними - собачники, стремившиеся побыстрее
добраться одного из входов в парк и отпустить, наконец, своих
любимцев, то и дело норовивших погнаться за соблазнительно
проносившимися мимо фигурами в спортивных костюмах. Часам к восьми
бегунов становилось меньше - зато приходил черед студентов
находившегося за парком колледжа. Некоторые из них неслись по
дорожке на скейтборде или роликовых коньках, не соблюдая - увы! -
никаких правил и распугивая редких еще попадавшихся на пути
любителей джоггинга.
Часам к одиннадцати на кольце мало кого уже можно было встретить
- а потом, к обеду, все повторялось в обратном порядке...
К сожалению, у городских властей несколько лет не доходили руки
до того, чтобы отремонтировать изрядно потрескавшийся по краю
дорожки асфальт и сделать там хоть какой-то бордюр. Поэтому
неудивительно, что колесо инвалидной коляски, попав в выбоину,
резко вильнуло и соскользнуло с дорожки. Человек, сидевший в ней,
замер в неудобной позе, откинувшись влево и изо всех сил пытаясь
сохранить равновесие.
Коляска застыла накренившись, того и гляди грозя опрокинуться.
Сотовый телефон был закреплен справа, и любая попытка дотянуться до
него неизбежно привела бы к падению.
От злости и ощущения беспомощности на глаза наворачивались
слезы. Что делать? Сидеть вот так и ждать, пока Бен, удивившись,
что его так долго нет, решит пойти посмотреть, что же стряслось?
Если решит... Если не засмотрится на какой-нибудь дурацкий
фильм...
Можно, конечно, пренебречь всем, дотянуться до телефона - и
неизбежно упасть, и валяться потом в мокрой траве, как перевернутая
черепаха, вызывая жалость случайных прохожих... черт бы их побрал!
Или позвать на помощь кого-то из этих самых случайных прохожих.
Или попытаться все-таки выпутаться своими силами. Если еще
сильнее отклониться влево... От этого движения коляска дернулась,
как живая, и начала медленно и неумолимо крениться - он замер, не
дыша, тщетно пытаясь восстановить равновесие, и неожиданно услышал
сзади шаги.
Ну вот... уже и добрые самаритяне на подходе. Теперь можно
попросить помощи - авось, не откажут несчастному калеке! А потом
нужно будет улыбаться и благодарить... Эта мысль вызвала приступ
невыносимой, застилающей глаза багровой пеленой, ярости.
Просить не потребовалось - человек, подбежавший сзади, с одного
взгляда оценил обстановку. Толчок... голос, как не странно,
женский: "Осторожно!" - и коляска, выровнявшись и прокатившись пару
метров, остановилась, уже на безопасном месте.
- Сейчас, тут сбоку стопор... вот и все! - раздался тот же
голос. Справа вынырнула, выпрямляясь, легкая фигурка, и встала
перед ним, отряхивая руки.
И они замерли на мгновение, впервые увидев друг друга...
Первое, что она подумала: "Какой красивый мужик!" - и через
секунду, вспомнив про коляску: "Как жалко..." И смутилась - она
ожидала увидеть человека куда старше, а этому было едва за
тридцать.
