***
– А что за дверь? Вы открыли все остальные, почему эту пропустили?
– А, эта? Всего лишь номер три. Обычная кладовая, господа, – хозяин улыбнулся тоном, рассчитанным на доверие. – Иногда, правда, мы используем её как спальню, если не хватает мест. Томми, наш клерк, вы его видели внизу, ночевал тут вчера. Но в обычный список она не входит. Хотите взглянуть?
– Разумеется. Как вы понимаете, мы обязаны осмотреть все комнаты в этом доме, независимо от того, входят они в ваш список или нет.
– Хорошо. Ключа от этой у меня с собой… хотя нет, есть! Вот он, господа, – сказал он, распахивая дверь и прижимая её к стене. – Видите? Она не больше подходит под описание той девушки, чем остальные. И другой комнаты у меня нет. Вы осмотрели весь передний фасад – это последняя в задней части. Придётся поверить нам на слово: старушка здесь никогда не бывала.
Двое мужчин, к которым он обратился, всмотрелись в тёмные углы комнаты. Один из них – высокий, удивительно красивый молодой человек с серьёзной манерой держаться – шагнул внутрь. Это был фермером, живущим неподалеку, недавно назначенный заместителем шерифа после череды краж лошадей в округе.
– Любопытно, – сказал он, окинув комнату быстрым взглядом. – Обои совсем не такие, как она описывала. Она говорила о них очень подробно: грязно-розовые, с крупными завитками, которые будто шевелятся, если долго смотреть. А здесь – синие полоски. В остальном…
– Пойдём вниз, – предложил второй мужчина. Судя по тому, как внимательно к нему прислушивались, даже к самым обычным словам, он явно был человеком с авторитетом. – Здесь холодно. Я хотел бы задать молодой леди ещё несколько вопросов. Мистер Брин, – повернулся он к хозяину, – не сомневаюсь в вашей правоте, но всё же давайте дадим этой бедной девушке ещё один шанс. Я считаю, каждый достоин его.
– Моя репутация в ваших руках, коронер Блэр, – спокойно ответил тот. А потом, чуть тише: – Моя репутация – против слов явно не в себе девушки.
Фраза прозвучала как эхо.
Когда третий мужчина двинулся вслед за двумя другими в холл, он, казалось, уловил это эхо, потому что невольно оглянулся, как будто ожидая какого-то противоречия, доносящегося до него с голых и унылых стен, которые он покидал. Но никакого противоречия не последовало. Напротив, он, казалось, прочитал там подтверждение простого и не озлобленного заявления хозяина. Темно-синие обои с их старомодными и неинтересными полосками, казалось, уродовали стены уже много лет. Они были не только загрязнены от старости, но и кое-где их покрывали огромные, выцветшие пятна, особенно вокруг дымохода, в верхнем левом углу. Конечно, он не сомневался в столь очевидных доказательствах. И тут его взгляд столкнулся со взглядом Брина, и, резко остановившись, он поспешно последовал за своим товарищем, который теперь шагал по узкому проходу к более широкому залу впереди. Пришла ли ему в голову мысль оглянуться перед тем, как свернуть за угол? Кто знает. Но даже если бы и оглянулся – вряд ли он что-то заметил бы.
Закрывающаяся за его спиной дверь. Осторожная рука. Скользящие, бесшумные шаги. Что из этого могло показаться подозрительным?
Ничего – если речь идёт о Сайласе Брине. Ничего. И, может, к лучшему, что он не оглянулся: это позволило ему яснее сосредоточиться на том, что ждало его внизу.
Гостиница «Три вилки» давно канула в прошлое, но в то время, о котором я рассказываю, это было хорошо известное, хотя и редкопосещаемое заведение. Она стояла чуть в стороне от шоссе, на опушке леса, раскинувшегося между Честером и Дантоном – двумя городками в южном Огайо. Здание было старым, с налётом старины и отголосками английских традиций, унаследованных от первого владельца. Несмотря на то, что она находилась так близко от двух процветающих городов, она сохраняла свою особенность: кажущуюся удаленность от городской жизни и городских обычаев. В какой-то мере этому способствовал лес, почти полностью окружавший дом, но ещё больше характер самого хозяина: человек, всей душой приверженный старине. Это ощущалось во всём – даже в древнем дверном проёме со старыми, ещё пузырчатыми стеклами.
