В то утро я встала как обычно – в семь. Утренняя пробежка, апельсиновый сок и вперед – на любимую работу. В приметы я никогда не верила, поэтому разбитый стакан отправился в мусорную корзину без зазрения совести.
Прохлада утреннего воздуха и приближающейся весны давала надежду на грядущие положительные перемены. И пусть перемены – не всегда влекут за собой то, чего от них ждешь, зато надежда продолжает теплиться в душе, заставляя верить, что в этот раз все точно будет по-другому – так, как хочется сердцу.
Размеренный бег помогал собраться с мыслями, и разложить по полочкам предстоящие дела и их очередность.
«В первую очередь, позвонить руководителю отдела и попросить снять запрет на дозвон постоянного клиента – он нуждается в этих звонках. Затем предоставить отчет о проделанной работе за месяц шефу…»
И пусть мысль о последнем уничтожала на корню даже признаки хорошего настроения – это было нужно. Лучше сразу расставить все точки над «i» перед этим напыщенным индюком, чем быть у него на крючке. Он ведь не упустит возможности продемонстрировать свою власть, если я не уложусь в сроки. Не хотелось бы доводить до препираний.
С первого дня работы в центре психологической помощи у нас с шефом возникло взаимное сильное чувство. И его нельзя было отнести к разряду положительных. Та ненависть, с которой он смотрел на меня, ничем не объяснялась. Она просто возникла и все тут. Беспричинно и бесконтрольно. Не взять меня на работу он не мог – спасибо Эдмону. Но выгнать мог, и копать пришлось бы не глубоко, была бы почва. Я старалась не оставлять следов и укладываться в сроки.
Эдмон (мой парень) с Роланом (моим шефом) познакомились задолго до появления самого центра. По рассказам первого, они ходили в одну и ту же школу, но вскоре Ролан с родителями переехал в Париж. Связь они старались не терять, и все время были в курсе событий друг друга. Ролан очень ответственно относился к просьбам приятеля и неизменно пытался не пасть в грязь лицом. Для него Эдмон всегда был авторитетным человеком, его слова имели не маленькую цену, а идеи доводились до самой финальной точки.
Спустя время Эдмон следом переехал в Париж, и счастью Ролана не было предела:
– «Ты же мой самый близкий друг… Да мы с тобой теперь сможем горы сворачивать!» – и все в таком духе.
Но тут Эдмон приводит на собеседование меня, и Ролан оказывается в ударе – без стажа, только из университета и сразу на полную ставку. Отказать он уже не в силах – заочно сказал «да».
С моим появлением в Центре Психологической Помощи «Линия жизни» изменилось многое. Все сложные ситуации, требующие незамедлительного разрешения, и звонки, поступающие в наш центр, стали перенаправляться на мою линию. Справиться с таким потоком было нелегко, поэтому приходилось порой оставаться сверхурочно и спасать чужие жизни, отдавая взамен личное время. А попрекнуть новенькую выскочку было практически не за что, вот и кипел босс в собственном соку.
