Элиза
– Келли, поздравь меня, я стала девушкой лёгкого поведения, – хнычу в лицо зевающей подруги, изображённое на экране, и нервно жму кнопку с цифрой «один» в лифте навороченного небоскрёба.
– А оно было у тебя тяжёлым? – не понимает она моего завуалированного определения с дословным переводом на английский.
Мне никогда не составляло труда выразиться крепким словцом, но здесь… Среди фешенебельности и утренней тишины это будет звучать особенно вызывающе, неуместно и неправильно. Чувствую себя клубком стыда, катящимся по наклонной. Как я могла? Как?!
– Ты не понимаешь. Я имею в виду слово, которое на «шлю» начинается и на «ха» заканчивается.
– С чего это? Он тебе заплатил? – Пялюсь в телефон, переваривая смысл вопроса, и начинаю кукситься пуще прежнего: – Нет. Выходит, я хуже? Келли, я бесплатная давалка?
– Так, выдохни. Не бесплатная. Ты забыла? У нас осталась его кредитка.
– Ну спасибо, успокоила, – закатываю глаза, расчёсывая пальцами всклокоченную шевелюру.
Перед мысленным взором снова всплывает чёрная карта American Express, вручённая моей подруге в качестве залога за меня. Каких-то восемь часов назад, будучи на пьяном кураже, это казалось забавным. А теперь произошедшее видится катастрофой. Кто соглашается на секс с первым мужчиной, предложившим это сделать? Только легкомысленные особы. А я не такая! Нет. Я серьёзная и ответственная. Здравомыслящая. Просто, как выяснилось, вхожу в категорию людей, кому противопоказан алкоголь. Чтобы ещё хоть раз…
– Не вздумай с неё что-либо тратить! Поняла? – предупреждаю ожидающую подругу.
Не хватало судебных разбирательств из-за обвинения в краже. Вдруг этот Блэйк какой-нибудь проходимец, который потом шантажом зарабатывает состояние? Я и без того прихватила его рубашку, чтобы не щеголять ранним сентябрьским утром в сверкающем вечернем топе (видно, я так торопилась распрощаться с честью, что забыла жакет в баре). Но хищение одежды хотя бы не тянет на статью…
Келли брякает чем-то на фоне. Наверное, собралась варить кофе перед сегодняшней сменой. Её пузатые «пациенты» ждать не любят.
– О-о-о… – тянет подружка, пританцовывая бровями. – Он сдержал своё обещание?
Обещание?
Напрягаю извилины, силясь вспомнить, о чём речь, и память услужливо подбрасывает эпизод, где брюнетистый кобель обещает, что я вернусь домой в целости и удовлетворённости. А если нет, то мы можем опустошить его кредитку.
Да я ни при каких условиях не воспользовалась бы чужими деньгами, даже если бы вернулась неудовлетворённой! Какой падшей я бы себя выставила? Моё вчерашнее навсёсогласие было продиктовано одним: парень мне безумно понравился, а алкоголь до того усилил степень его притягательности, что сделал всё сам.
Нужны дополнительные доводы в пользу трезвого образа жизни? Мне нет. Сегодня Блэйк, а завтра – какой-нибудь отморозок из подворотни, который также покажется симпатягой. И наутро «карета превратится в тыкву» …
Неудачное сравнение. Блэйк действительно красавчик, что с алкоголем, что без. Немного поразглядывала его перед тем, как уйти. Выходит, в нашем случае в тыкву превратилась я.
– Эй? – Келли звучно напоминает о своём существовании.
Несмотря на то, что в кабине я совершенно одна, озираюсь по сторонам, словно преступница. Вряд ли хотя бы один богатей, проживающий в этом домище, спешит в шесть утра на работу, или сбегает от позора, как я. У них наверняка личные водители и работа, не требующая графика.
Впереди целых двадцать этажей спуска, поэтому отвечаю, прислонившись спиной к стене:
– Если верить кадрам, мелькающим в памяти, я кончила не меньше пяти раз.
– Мамма миа! – восхищённый взгляд Келли пугает. Он вовсе не соответствует моему нынешнему настроению. Меня ещё и мутит от похмелья. Хорошо, что вчера я пила всё-таки не водку. Я пробила бы дно, если бы добавила к своему тотальному фиаско амбре пропойцы.
