Холодная лаборатория
Доктор Эмилия Вайсберг потерла запотевшее стекло смотрового окна. Внутри, в криогенно охлаждаемой камере, парил, словно крошечная драгоценность в вакууме, первый кандидат на квантовую телепортацию: микроскопический алмаз. Его размеры измерялись нанометрами, но его значение было неизмеримо больше. Алмаз состоял из строго определенного числа атомов углерода-12, и каждый атом находился на своем месте, словно тщательно выверенная нота в сложной симфонии, созданной не человеком, а фундаментальными законами физики.
Эмилия глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь унять нервное дрожание в руках. Годы исследований, бесконечные часы, проведенные за расчетами и экспериментами, бессонные ночи, заполненные дебатами с коллегами и сомнениями в собственной правоте – все сводилось к этому моменту. Квантовая телепортация, долгое время остававшаяся красивой, но недостижимой мечтой физиков-теоретиков, должна была, наконец, стать реальностью. Она, Эмилия Вайсберг, стояла на пороге открытия, которое могло изменить мир.
Она перевела взгляд на монитор, расположенный рядом со смотровым окном. На экране отображались параметры системы: температура, почти абсолютный ноль – всего несколько милликельвинов выше абсолютного нуля, температуры, при которой останавливается любое движение атомов; магнитное поле, стабилизированное с невероятной точностью, чтобы изолировать алмаз от любых внешних воздействий; лазеры, откалиброванные до предела возможностей современной техники, готовые к нанесению последнего штриха в этом сложном квантовом балете.
Рядом с ней стоял профессор Ричард Харпер, ее научный руководитель, человек, чье имя было синонимом гения в области квантовой физики. Его лицо, обычно отмеченное морщинами от раздумий и ученых споров, сегодня было непроницаемым, словно высеченным из камня. Он, казалось, не дышал, целиком поглощенный зрелищем, разворачивающимся перед ними.
– Готовы, Эмилия? – спросил он, наконец, его голос прозвучал непривычно тихо, почти неуверенно, эхом отразившись от стальных стен лаборатории.
Эмилия на мгновение засомневалась. Готова ли она? Действительно ли они продумали все возможные сценарии? Но затем она собралась с духом и ответила, стараясь, чтобы ее голос звучал твердо и уверенно:
– Почти, профессор. Осталось активировать запутанную пару.
Профессор Харпер молча кивнул. Он знал, что активация запутанной пары – это ключевой момент эксперимента. Без создания запутанных фотонов, без этой квантовой связи, соединяющей две частицы на расстоянии, вся их работа была бы бессмысленной.
Нажатием кнопки Эмилия запустила процесс создания запутанных фотонов. Сработали мощные лазеры, фокусируясь в одной точке внутри специального кристалла. В мгновение ока, в результате сложного процесса нелинейной оптики, возникли два фотона, рожденные в одном акте квантовой неразделимости. Эти фотоны, несмотря на разделяющее их расстояние, были связаны между собой невидимыми нитями квантовой запутанности. Измерение состояния одного фотона мгновенно повлияет на состояние другого, вне зависимости от того, где он находится.
Один фотон остался в лаборатории, рядом с алмазом, готовый сыграть свою роль в процессе телепортации. Другой был отправлен по оптоволоконному кабелю, проложенному под землей, в приемную станцию, расположенную в километре отсюда, на другом конце кампуса. Это расстояние было небольшим по сравнению с масштабами вселенной, но достаточным, чтобы продемонстрировать принцип квантовой телепортации.
– Фотон отправлен, – доложила Эмилия, наблюдая за показаниями приборов. – Подтверждаю стабильность канала связи.
Профессор Харпер кивнул.
