- Эй, Кет… Кетти… Выходи… - издевательский голос Орешникова из
коридора был прекрасно слышен в женском туалете, где спряталась
Кет.
Она выдохнула, открыла воду, умылась, скривившись от
брезгливости, стараясь лишний раз не прикасаться к умывальнику.
Посмотрела на свое отражение в заплеванном зеркале. Синяк на скуле
начал наливаться уверенным фиолетовым цветом.
Как идти домой в таком виде - непонятно. Да и вообще, как теперь
домой-то идти?
Завывания Орешникова из коридора принимали уже угрожающий
оттенок.
Может, через окно? Ну и что, что второй этаж. Ну, сломает ногу.
Зато хоть в больнице отлежится, отдохнет…
- Так, Орешников, а ты что здесь забыл? - голос замдекана
прогремел марсельезой просто. - На урок, живо. У вас, если не
ошибаюсь, социология? А у тебя как успехи в ней? Иди, я потом
зайду, проверю.
Послышался обиженный удаляющийся бубнеж , Кет счастливо
выдохнула.
Мария Сергеевна, спасибо вам за все.
Она закрылась в кабинке, чтоб вошедшая замдекана не увидела ее,
потом подождала еще для верности, выглянула в коридор.
Никого.
Теперь перебежками к раздевалке, Орешников тупой, как пробка,
так что засады там ждать не стоит.
На улице было не по-сентябрьски морозно.
Кет запахнула посильнее полы дешевой куртяшки, намотала шарф по
самые глаза. Так и синяка не видно. А дома она его бодягой. Мать
все равно на сутках, не заметит ничего.
Главное, добраться без приключений. О том, что она будет делать
завтра, она подумает потом. ( Ага, Скарлетт недоделанная).
У подъезда шестнадцатиэтажки , скользя по мокрым опавшим
листьям, Кет еле удержавшись от падения, забежала в раскрытую
кем-то дверь. Лифт распахнулся сразу, грузовой, Слава
Богу!
Маленький пассажирский лифт был для нее мучением: вонючий,
постоянно с мокрой лужей на полу, испохабленный надписями и
приклеенными на потолке жвачками. До ее пятнадцатого этажа поездка
казалась бесконечным кошмаром.
Грузовой был почище, побольше, и, как почему-то казалось Кет,
пошустрее.
Она прислонилась спиной к стене, прикрыла глаза, привычно
отгораживаясь от того, что сейчас чуть не произошло в колледже. Не
думать, не думать, не думать… Все само обойдется, рассосется
как-нибудь…
Двери лифта захлопнулись, Кет внезапно оказалась придавленной к
стене тяжеленной тушей, в лицо влажно выдохнули.
Девушка взвизгнула и дико вытаращилась на огромную собачью
морду, как раз напротив своего лица.
Как? Откуда?
Здоровенная псина стояла на задних лапах, положив передние на
плечи Кет, и дышала ей в лицо, вывалив язык.
По весу собака, если и уступала девушке, то ненамного.
Кет стояла, боясь пошевелиться, завороженно глядя в темные умные
глаза животного.
Псина тоже смотрела на неё изучающе, словно прикидывая,
какой бы кусочек оторвать.
- Дом, фу!
Голос хозяина собаки произвёл ещё более пугающее впечатление,
чем сам пёс. Будь Кет собакой, от команды, произнесенной так, она
бы точно описалась. А так просто ноги задрожали, отказываясь
держать.
Псина оказалась послушной, опустилась на все четыре лапы, звучно
щёлкнув зубами напоследок.
Кет без сил сползла по стене лифта. Все таки этот день гребаный
её доконал.
- Да бл*, - выругался голос, - ты че, девочка?
Кет вздернули за локти вверх, шарф распустился, голова бессильно
мотнулась, откидываясь назад.
Кет сфокусировала взгляд на мужчине, поднявшем её, и опять
почувствовала слабость. Причём не только в ногах.
Хозяин Дома был пугающе огромным.
Кет никогда не отличалась высоким ростом(она вообще ничем не
отличалась от других, непонятно, что скотину Орешникова в ней
цепляло), поэтому на многих смотрела снизу вверх.
Но здесь…
Мужчина отличался не только выдающимся ростом. Все остальное в
нем тоже было… Выдающимся.
