Харпер ускорила шаг, как только они свернули на дорогу к дому. Она ничего не могла с собой поделать.
– Он там? – воскликнула её сестра Эйва, устремляясь за ней, и Харпер услышала, как их мама смеётся.
– Да!
Харпер улыбнулась младшей сестре, а затем махнула рукой в сторону дома. Она знала, что махать коту немного глупо – вряд ли Лучик стал бы махать в ответ, – но ей было так приятно снова видеть его там, в окне, на спинке дивана.
– Я думаю, он спит, – сказала она Эйве. – О, нет, он просыпается, я вижу его золотистые глазки! Привет, Лучик!
– Лучик!
Эйва приподнялась на цыпочки, чтобы посмотреть из-за садовой ограды, как полосатый котёнок, потягиваясь, выгибает спину дугой. Затем он поставил передние лапки на подоконник, образовав крошечный мостик с дивана на окно. Девочки увидели, как у него широко открылся рот, когда он взволнованно мяукнул, показывая маленькие белые зубки. Харпер была уверена, что никогда в жизни ей не надоест это зрелище. От вида ждущего их Лучика у сестёр становится каждый раз так радостно на сердце.
Даже если был трудный день в школе, Лучик всегда поднимал настроение.
Когда они впервые привезли маленького котёнка из приюта, он тут же принялся карабкаться по краю дивана, словно взбирался на гору. Мама вздохнула и принесла ворсистое одеяло, чтобы прикрыть обивку. Диван был хороший и почти новый, и она не хотела, чтобы он пострадал от маленьких когтей. Теперь, месяц спустя, Лучик был уже достаточно большим, чтобы двумя мощными прыжками запрыгивать на сиденье дивана, а затем и на спинку. Это было его любимое место, где он мог сидеть и наблюдать из окна за тем, что творится на улице. Харпер считала, что кот всегда в курсе происходящего.
– Мамочка! Пойдём! – позвала Эйва, и, как только Лучик увидел, что мама держит в руке ключ от входной двери, он быстро метнулся вдоль спинки дивана и исчез.
Харпер почувствовала, как её губы растягиваются в улыбке. Теперь кот, должно быть, уже по другую сторону двери, только и ждёт, чтобы, продолжая мяукать, виться вокруг их ног. Конечно, он проголодался, но дело было не только в этом. Он хотел, чтобы Харпер и Эйва присели на корточки рядом с ним, чтобы забираться к ним на колени и слезать обратно, цепляясь за их школьные кофты, а ещё – обязательно ткнуться носом им в подбородки. Однажды Лучику даже удалось залезть Харпер на голову, но это было не очень приятно и даже больно: он был слишком мал, чтобы понимать, что нельзя цепляться когтями за кожу.
Харпер и Эйва прислонились к двери и захихикали, услышав, как Лучик мяукает.
– Он скучал по нам! – радостно воскликнула Эйва, и Харпер кивнула.
– Не понимаю, почему такой маленький котик производит столько шума, – сказала мама, поворачивая ключ.
– Осторожнее, Лучик!
Харпер проверила, не стоит ли тот слишком близко, но Лучик уже был очень умным и знал, как не стоит вести себя у дверей. Он отступил в сторону, готовый броситься к ним, как только они зайдут.
Харпер опустилась на колени на полу гостиной, и Лучик отчаянно мурлыкал, пока она его гладила. Он такой красивый, подумала девочка.
Они с Эйвой сразу же влюбились в него, как только увидели фото на сайте приюта. Харпер нравились его огромные уши и толстые лапы, а Эйва из-за его тёмных пятен считала, что он леопард, и рассказала всем в классе, что они хотят завести леопардёнка. Как-то раз один мальчик подошёл к Харпер на площадке и спросил, правда ли это.