Часть первая
НЕКОЕ ДЕЛО О ПРОПАВШЕМ КРОТЕ
ГЛАВА I
или Кадмий лимонный
Пришла весна в лес. Природа пробудилась, наполнилась множеством звуков и запахов, повсюду чувствовалось ее легкое дыхание. Первые птицы уже щебетали на ветках елок, а еще недавно лежащий снег покрылся яркими проталинами.
В тенистые дебри проник золотой свет, и лес вновь наполнился всею своей красотой. Скоро папоротники снова распустят свои листья. И только сосны и ели все также тянули к земле свои лапы. По камням, то спускаясь, то поднимаясь, словно по лестнице, бежала река. Пути ее шли через весь лес, и мало было лесных жилищ, через которых она не проходила. Река журчала, а тающий лед несся по течению, раскалываясь о камни и вовсе тая на ходу. И каждому жителю леса хотелось побежать за этой рекой, чтобы насладиться этим воздухом, этой землей и этой водой. Но удавалось это только быстрым лесным птицам.
В первых, еще холодных ручьях, отражалось и блестело золотое весеннее солнце.
Где-то еще лежал снег. Но уже не тот, что был зимой, не сыпучий, а уже насквозь влажный. Скоро и он растает, и пойдут и там ручьи, и первые подснежники.
Весенняя песнь птиц разнеслась по всему лесу, попутно огибая стволы деревьев, растапливая снег, и раскалывая корки льда на лужах.
Холодная зима с радостью уступила дорогу молодой весне. Она стучалась во все двери и окна каждого дупла, всякой берлоги и любой норы.
Вместе с природой отошел от долгого зимнего сна и весь лесной народ. Ворон, известный в лесу художник, вышел из своего дупла на свежий весенний воздух. Он взмахнул крыльями, и полетел. Первый полет этой весной для Ворона был наполнен необычайным вдохновением, новой энергией, и с каждым новым взмахом крыльев эти чувства все усиливались. Он двигался в сторону моста через реку. Этот мостик как раз стоял на том месте, где река впадала в Ненюфарное озеро. Ах, как же давно Ворон не видел этого озера! За время зимы он успел хорошенько соскучиться по этому месту. Ворон летел над дорогой, усыпанной камнями, а также кочками, в которые глубоко вонзили свои корни различные деревья. Но вдруг весь этот прекрасный пейзаж, стремительно проносившийся под крыльями Ворона сменился, не менее прекрасной, молодой травкой.
– Давненько я не бегал по мокрой траве! – воскликнул переполненный вдохновением художник, и мигом спустился на землю.
И вот, когда его когтистые лапы коснулись росистой травы, время будто остановилось, а душа вливалась в эту весну.
И так, босиком по траве, он добежал до моста перед Ненюфарным озером.
За широким дубом распахнуло свои берега маленькое озерцо с ненюфарами. Их листья, зелёные и жёлтые, пятнистые и ровноцветные, плавали на глянцевой поверхности воды и устремлялись свои багровые корни, казалось, в саму бездну, уж настолько темна была вода. Но вся эта тьма придавала озеру только благородства, а вовсе не мрака. Озеро было окружено кустами и деревьями, хитро изгибающим свои ветви, и ласково купая листья в темной, но такой прозрачной воде. Особенно хорошо было на Ненюфарном озере за несколько часов до полудня. Тогда солнце пропускало золотые лучи сквозь кроны деревьев, а те, в свою очередь, роняли дырявые тени.
Тепло и по-особому красиво было на тенистом Ненюфарном озере. И жаба Каролина, проживавшая там всю свою жизнь, давненько хотела построить на берегу, нетронутом ни травой, ни деревьями, свою собственную водяную мельницу. Чтобы не ходить за мукой до самого ельника, как это приходилось делать всем зверям леса.
Утреннее солнце блестело на волнах озера, слепя глаза Ворону.
Он поправил красный берет на голове, достал из кармана шитого золотыми нитями жилета (он был настоящим франтом!) карандаш и клочок бумаги, и принялся зарисовывать недавно открывшийся из-под снега и льда весенний пейзаж с ненюфарами.
