Почти у каждого мальчишки, ещё с детства, со школьной скамьи, появляется прозвище. Видимо, так проще общаться в подростковой среде. Обычно прозвища эти происходят от внешнего облика, от характера, а чаще всего от фамилии, которую мальчишки сокращают для удобства.
Но иногда бывает, что прозвище рождается на противопоставлении – вот Игорю Забияке сверстники, даже не сговариваясь, прилепили прозвище Тихоня, хотя по своему характеру он всегда был задирой, заводилой и непоседой, что, казалось бы, как раз соответствовало фамилии. Сам Забияка к погонялу «Тихоня» отнёсся философски, отлично понимая, что верховенствовать в играх и драках будет всё равно он, что всегда и подтверждалось.
Зато у друга Забияки, Алексея, кличка была Лось, и, как ни странно, она в точности повторяла фамилию. В какой-то степени Алексей Лось походил на таёжного жителя: был рослым, сильным, суховатым и… спокойным, даже в какой-то степени флегматичным, видимо от сознания своего физического превосходства над сверстниками.
Забияка был роста среднего, а потому немного комплексовал, ему хотелось хоть на пять сантиметров быть выше, да вот не получилось. Может, только по этой причине Игорь стал ершистым, даже вспыльчивым, хотя старался быть уравновешенным и по пустякам не психовать.
Время шло, Забияка с Лосем, после школы в Златоусте, окончили Южно-Уральский университет в Челябинске, только учились они на разных факультетах. В результате первый стал правоведом и работал в прокуратуре одного из районов областного города, а второй, получив специальность журналиста, и оказался в редакции газеты «Златоустовский рабочий».
Прокурорская деятельность – это тесная работа с людьми, а в мире человеческих страстей, расслабиться невозможно, зато такая взаимосвязь вполне соответствовала характеру Забияки, по молодости энергии хватало на всех. Журналист тоже связан с людьми, но у Алексея Лося было странное на первый взгляд хобби: он с детства приобщился к минералогии, а потому часто выкраивал время для походов в горы, у себя в Златоусте, на поиск интересующих его камней – вот там он и расслаблялся.
В тайге, среди каменных россыпей, Лось чувствовал себя в родной стихии; мир людей с их страстями отступал куда-то, забывался, может быть, исчезал в горных складках, растворялся в лесных запахах и ароматах растительного мира. Уральский хребет, словно келоидный шрам на лице Земли, протянулся с севера на тысячи километров к югу, чуть ли не до Каспия. По сути, он находился на границе двух гигантских тектонических плит земной коры: Восточно-Европейской и Западно-Сибирской. Трение плит в далёком прошлом и породило эту складку, наполненную сверхтвёрдыми андезитовыми породами, селитровыми сланцами, мало уступающими по твёрдости гранитам. В окрестностях Златоуста были в основном железистые сланцы, но и они имели в себе немало драгоценных минералов. Вообще древний горный шрам Урала содержал в своих недрах огромное количество разнообразного поделочного материала; для геологов и любителей красивых камней просто кладезь. Алексей это знал, и со временем у него в доме накопилась приличная коллекция камней: от простых и мягких в обработке красивых офи-кальцитов до опалов, рубинов, гранатов и других хризолитов бериллиевой группы.
Уравновешенность, душевный комфорт – вот что давало Алексею общение с природой. Он не был таким дёрганым путаником, как его сверстники, которые в погоне за призрачной жизненной удачей, а проще говоря, за деньгой, чаще всего получали от жизни одни разочарования. Давно известно, что постоянные неудачи накладывают свой негативный отпечаток на характер и в итоге на судьбу. А может быть спокойным, даже отчасти флегматичным, Алексей был потому, что в отличие от своего друга Забияки, был всё ещё холост и почти никаких забот не имел, одному-то много ли надо. К девушкам Лось относился с определённой долей подозрения: после неудачной попытки завести семью, он уверенно занёс их в отряд хищников за их меркантильные наклонности. Ему казалось, что окружающую его природу: мир растений, насекомых, животных, даже камней, он понимал лучше, чувствовал более тонко, на каком-то ином уровне. Да так оно и было. Мир людей казался Алексею абсолютно грубым и даже неестественным, оторванным от природы.
