Жасмин Майер
КРАСАВИЦА И
ЧУДОВИЩА
Аннотация:
Я оказалась во власти самых бессердечных мужчин Чикаго. Они
владеют моим телом, но никогда не получат сердце. И сколько бы я ни
умирала от наслаждения в их объятиях, ни один из них не увидит моей
искренней улыбки. Всю правду обо мне они узнают лишь в последние
минуты своей жизни. Когда я наконец-то расскажу им, как они
уничтожили меня еще семь лет назад… Таков был мой план, и он
казался мне безупречным, пока я не узнала, что беременна.
Глава 1. Кейт
Ненависть.
Вот, что движет мной.
Я ненавижу каждого, кто глазеет на меня, пока я пересекаю холл
борделя, но сильней всего — тех двух мужчин, к которым я
направляюсь.
При этом я не перестаю улыбаться.
Семь долгих лет именно ненависть была для меня топливом, на
котором я жила. Семь долгих лет я мечтала о том, как однажды всажу
всю обойму в убийцу моих брата и матери так же, как он сделал это с
ними. Я никогда не забывала об этом.
Однажды убийца встанет передо мной на колени. Ради этого я
здесь.
А пока — должна подождать. Осталось немного. В сравнении с тем,
что я добилась и преодолела за эти семь лет, впереди меня ждет
сущая ерунда. Чтобы добраться до цели, всего-то и надо, что
преодолеть холл, полный возбужденных мужчин и полураздетых женщин,
и подняться по лестнице.
А после пережить эту ночь.
Мои сегодняшние клиенты ждут меня в закрытой вип-комнате на
втором этаже. Они не изменяют своим вкусам, и сегодня, как и
всегда, заказали себе одну женщину на двоих.
Сегодня я проживу столько, сколько мне будет позволено.
Сегодня больше ничего от меня не зависит.
Пока я пересекаю холл борделя, собравшиеся здесь мужчины
пожирают меня глазами. Их можно понять. На мне только черные чулки,
крохотные бикини и прозрачный бюстгальтер, и я солгу, если скажу,
что в этот момент не испытываю стыда. Но стыд — последнее, о чем
мне стоит беспокоиться, а липкие взгляды, от которых едва ли не
чешется кожа, сейчас меньшая из моих проблем.
Внутри меня на привязи, как бешеная дворняга, рвет и мечет
ненависть, которая становится только сильнее, чем ближе эта
проклятая лестница. Что я увижу в их глазах, когда наконец-то
посмотрю им в лицо? Вспомнят ли они меня? Нет, вряд ли. Малышка
Пинки Пай осталась в далеком прошлом.
Каждый мужчина на первом этаже прекрасно знает — им можно
смотреть, но трогать меня нельзя. Пусть они отымели меня в своем
воображении в каких угодно позах, в реальности никто из них меня и
пальцем не тронет. Сегодня меня выбрали не для них.
Сегодня я принадлежу их боссам.
Сразу обоим.
Лестница уже прямо передо мной.
Боюсь даже думать о том, что меня ждет, если меня раскусят,
остановят, не дадут пройти дальше, но у подножия лестницы никому
нет дела до меня, так что с бьющимся где-то в горле сердцем я
просто поднимаюсь выше. Фальшивые лабутены с облупившейся красной
подошвой, — ведь откуда у шлюхи настоящие, — громыхают по
ступеням.
На втором этаже тише и темнее. А еще от стены все-таки отлипает
такой ожидаемый Цербер.
— Имя, — требует телохранитель.
— Луиза, — не моргнув глазом, вру я.
Амбал разглядывает мои формы, и хоть в его глазах тоже мелькает
вожделение, профессионализм одерживает верх. Больше, чем мои соски,
его волнует безопасность двух мужчин, к которым я направляюсь.
— Должен тебя обыскать, крошка. Хоть на тебе и одежды-то нет, —
он разводит руками, мол, прости, такая работа.
— Ой, я тебя умоляю, лапай на здоровье, — смеюсь я.
Луиза, которая по вечерам подкрашивает красным лаком для ногтей
подошву своих Лабутенов, спокойна, как удав, пока липкие ладони
телохранителя скользят по ее ногам снизу вверх.
А еще Луиза и бровью не ведет, даже когда пальцы телохранителя
вдруг задерживаются на внутренней стороне бедер, чуть выше кромки
кружева от чулок.