Вместо предисловия. Далекий плач
Я старался закончить эту книгу настолько скоро, насколько это возможно. В каждой строчке осталась чья-то ушедшая жизнь. Ушедшая потому, что мы не успели вовремя прийти на помощь.
С выходом этой книги доступ к ней теоретически может появиться у сотен миллионов людей по всему миру. Но на сколько бы языков она не была переведена, более миллиарда людей наверняка лишены доступа к ней. Эта книга сейчас пишется для того, чтобы однажды у них был доступ ко всем тем благам, коими располагает свободное общество.
Жарким летом 2012-го я проходил срочную службу в армии РФ. Службе предшествовало не совсем связанное с успеваемостью отчисление из вуза и активная политическая деятельность. И хотя катастрофичность моего положения ни в какое мыслимое сравнение не шло с положением политзаключенных, я понимал: на тот год моей молодой жизни помощи мне ждать неоткуда. Помещенный во внезапно по-настоящему рабские условия и не имея никаких инструментов для развития, тогда я начал писать книгу о своем прошедшем путешествии.
Эту книгу я пишу для того, чтобы изменить сознание людей, родившихся и выросших на благой почве свободного общества. С тем, чтобы они смогли изменить учесть тех, кто был лишен такого счастья.
Сегодня мы читаем книги классиков ушедших веков. Благодаря ним нам начинает казаться, что нравы были высоки, а все люди – сыты и довольны жизнью. Из внимания мы упускаем главную деталь: грамотны и способны писать книги на тот момент были тысячные доли от общей численности населения. О тяжелой и однообразной жизни тех, кто обеспечивал их право на вольную жизнь, нам известно мало. Просто потому, что они не могли ни читать, ни писать.
Эта же модель прекрасно проецируется на мир нашего времени. Мы видим голливудские фильмы и читаем европейских писателей. Мы боремся за права человека в своих странах, полагая, что с ними не все в порядке и это правильный вектор приложения нашей силы.
Даже приезжая в замкнутые кольцом тоталитаризма КНДР или Узбекистан, мы видим улыбающихся людей на улицах. Но можем ли мы что-то узнать о хлопковых рабах Средней Азии? Есть ли у нас способ пообщаться с политзаключенными из коммунистических или исламских стран?
Они замкнуты в своей среде, из которой у них нет ни физического, ни информационного выхода. Подобно нашим навсегда ушедшим неграмотным предкам из предыдущего примера, для нас они всегда молчат. Молчание не означает отсутствие.
150 лет свободного капитализма продвинули человечество так далеко вперед, как то не могло продвинуться за всю свою предыдущую историю вместе взятую. Производительность труда за этот небольшой период времени, составляющий лишь порядка процента от всей продолжительности истории Человека Разумного, увеличилась более чем в 100 раз. При этом частью свободного общества даже сегодня является лишь меньшая часть человечества.
Эту книгу я имею счастье писать в Латвии – маленькой европейской стране, на 51 год оказавшейся заточенной в крепость тоталитаризма. Люди, оказавшиеся в той ситуации, прекрасно понимали, что помощи им ждать неоткуда. И все равно продолжали ее ждать.
Сегодня свободная республика уже в течение 11 лет является полноправным членом Европейского Союза, а специалисты и товары из Латвии ежедневно делают жизнь тысяч европейцев приятнее и легче.
Получив в качестве полноценного члена свободного общества Латвию, свободное общество само стало лучше. Освободив от гнета тоталитаризма миллиарды людей, живущих в несвободных странах, свободное общество сможет выйти на совершенно новый уровень акселерации роста, сравнимый с тем скачком, который начался с развитием рыночных отношений. Потенциал миллиардов людей, страдающих сегодня от ограничения свободы, будет освобожден и реализован в интересах нас всех.
