Наступивший март не удивил приятной погодой. Хмарь в небе, слякоть и лужи под ногами. Ночью лужи замерзали, и к утру город напоминал огромный ледовый каток. Днем начинался мартовский снегопад. Неспешно кружащиеся хлопья снега, словно прозрачная тюлевая завеса, накрывшая город, падали на землю и тут же таяли, образуя бело-серую кашицу, хлюпающую под ногами пешеходов.
Вот в таком мокром, холодном и противном месиве и лежал охранник из частного охранного агентства «Омега» Юра Пастухов. Лежал лицом вниз, и уже довольно долго. Так долго, что его форменная камуфляжная одежда пропиталась влагой, Юра сильно замерз. Однако в душе у него все кипело.
«Черт, надо было же так лохануться, – думал он про себя, задирая голову и оглядывая ходящих вокруг него автоматчиков, одетых в такую же, как у Юры, камуфляжную форму. Лица вооруженных людей были скрыты за шерстяными масками. – Вокруг пальца обвели… Кинули как пацана».
В это утро Юра Пастухов совершил две ошибки. Первую ошибку он допустил, когда позволил остановиться трейлеру, который он и его друг Сашка Володин сопровождали в качестве охранников.
Большегрузную «Сканию» вдруг резко повело влево. Опытный шофер сразу определил.
– Прокол, мать твою! Надо останавливаться, – сказал он, обращаясь к Юре как к старшему.
Останавливаться на трассе было запрещено инструкциями и позволялось лишь в самых крайних случаях. Но грузовик уже въехал в город. Было полпятого утра, движение на улице почти отсутствовало.
Как только «Скания» остановилась и водитель с охранниками пошли осматривать колеса, рядом с грузовиком резко затормозил неожиданно вынырнувший из переулка зеленый «уазик»-фургон. Из открывшихся дверей машины стали выскакивать вооруженные автоматами люди.
Первым бежал высокий детина. В одной руке он держал короткоствольный автомат Калашникова, в другой какое-то раскрытое удостоверение в красной обложке.
– Всем на землю! – заорал он. – Милиция!
Юра Пастухов был парнем неробкого десятка. В свои двадцать пять лет он, закончив военное училище, успел три года отслужить в армии. В другой ситуации он обязательно воспользовался бы и имевшимся у него помповым ружьем четырнадцатого калибра, и приемами рукопашного боя, которыми он владел неплохо.
Но тут он растерялся. Не испугался, а именно растерялся. Его смутили отнюдь не многочисленные вооруженные автоматчики, а этот крик, раскрытое удостоверение, а также то, что на формах была пришита эмблема с надписью «ОМОН».
Пока он размышлял, какого черта милиции от них понадобилось, подбежавшие к нему автоматчики несколькими ударами свалили его наземь и разоружили. Через несколько секунд на земле лежали его напарник Сергей Лещенко и шофер «Скании».
Все, что происходило дальше, убедило Пастухова в том, что это обыкновенный гоп-стоп. В переулке, где остановилась «Скания», появилась еще одна машина, на сей раз грузовой тентованный «КамАЗ». Еще через несколько минут Пастухов увидел, как из «Скании» в «КамАЗ» стали перегружаться коробки с товаром. В качестве грузчиков использовались те же автоматчики, за исключением двух, которые стерегли пленников, держа их под прицелом.
– Лежать! – послышалось над головой Юрия, и тяжелый армейский ботинок въехал ему под ребра. – Рожей вниз, тебе было сказано!
Это был тот самый бандит, который показывал Пастухову удостоверение и который, видимо, был главный в этой шайке.
Юрий, скривившись от боли, ткнулся лицом в руки. Похоже, бандит нервничал, так как погрузка не укладывалась в сроки, которые он наметил, хотя шестеро его подручных трудились в поте лица.
Наконец, когда коробки были переложены из «Скании» в «КамАЗ», к главарю подошел один из его подчиненных и доложил:
