Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лайя.
В. К. Тредиаковский «Тилемахиада»
– Володьку Макаровского арестовали.
Я не верила своим ушам. Я даже взглянула для верности на мобильник. Никаких сомнений, это звонила Алька, только голос у нее какой-то глухой и со всхлипами. Я молчала и не знала, что ответить.
– Ты с ума сошла, – наконец закричала я, или мне по казалось, что кричу. Потому что я постоянно оглядывалась по сторонам, но люди идут нормально, на меня не смотрят, а я же вроде кричу.
– Арестовали, арестовали. Только что арестовали, – раздавался в трубке голос Альки. Слушай внимательно, слушай внимательно! – кричала она. – Ты меня слышишь? Слышишь?
– Слышу, слышу, – вопила я. – Да слышу я тебя, слышу.
– Надо встретиться. Я подъеду к Красным воротам. Помнишь, тот бульвар в сторону Новой Басманной. Стой там и жди.
– Может в офис? – кричала я.
– В офис нельзя. Я потом все объясню.
Почему нельзя в офис? Там очень удобно – все бы и обсудили. И от непонятности ситуации мне стало еще страшнее.
Наверное, надо сказать, с чего это я дрожу от ужаса. В общем, на нашу Нефтяную компанию наехала генеральная прокуратура всей РФ. Все кричат, что это политический заказ. Но заказ это, или еще что, нам от этого не легче. Взяли нашего олигарха, и он, вот уже почти год, сидит в Матросской Тишине, а нашу НК (я далее буду так говорить, это удобно, да и во всех документах мы так пишем) лихорадит, как во время чумы. Вместе с ним арестовали председателя нашего банка Журавлева. Но про того почему-то молчат, а кричат в основном о нашем хозяине. Да вы, наверное, по телеку это смотрели, и без меня все знаете.
Володьку Макаровского – генерального директора одной из фирм нашей НК – сегодня вызвали на допрос. Его уже вызывали трижды. Но тогда все было нормально. Он рассказывал, что спрашивали о том, каков состав семьи, каким имуществом он владеет, но в основном, конечно, спрашивали о фирме. Причем вопросы, как он сказал, носили общий характер – когда регистрировали, кто учредитель? С какого времени он генеральный директор? Как производилось подписание договоров? Причем он говорил, что допрашивают спокойно, без всяких там грубостей. Физического или психологического воздействия никакого. Все вежливо, все согласно закону. Каждый раз при нем был адвокат. В общем, Володька чувствовал себя совершенно спокойно. Более того, его после первых допросов отпустили на Кипр в отпуск на недельку. Тут мы все вообще успокоились. Вернулся он дня три назад и его сразу вызвали. Причем не по повестке, а позвонили и, почти по дружески, будто старые корешки, просили навестить их. Он еще смеялся:
– Соскучились, мол, за меня.
Вот тебе и соскучились. И опять же, его после допроса отпустили домой, обязав прийти сегодня утром. Ему и адвокат говорил:
– Не волнуйся, мол, все идет как надо, Владимир Данилович.
Мы этого адвоката изредка видели в ЦБК – пожилой такой, важный. Всегда в костюмчике, ну так баксов на тысячу, не меньше. Он, когда приходил в ЦБК, о чем-то беседовал с нашими бухгалтерами. А от них мы слышали, что еще до того, как Чайка (это наш вице-президент по финансам) сбежала в туманный Лондон, и к ней заходил запросто. Причем заходил и не раз, и не два. Мне это Елена Федоровна рассказывала, главный бухгалтер моей фирмы. Мы все были уверены, что Володька с этим адвокатом как за каменной стеной. А теперь что выходит… Стены не помогают.
Состояние у меня стало таким, каким было тогда, когда покончил с собой Игорь. Он прыгнул с крыши. Был обыкновенный вечер, я сидела, смотрела телевизор, Степка тут копошился. Игорь вышел в коридор подъезда покурить. Он всегда выходил курить в коридор. И вдруг звонок в дверь. Отец пошел открыть. Потом входит в нашу комнату и с порога говорит:
