Тихая и звёздная ночь распростёрлась над бескрайним пустынным ландшафтом Техаса, словно одеяло, усеянное светящимися кристаллами. Всё это казалось мне спокойным морем, укрытым тонкой вуалью солёной дымки, но с горьковатым привкусом пережженной пыли. Вокруг раздавались лишь глухие звуки природы и мягкий шорох шин, скользящих по песчаной дороге. Внедорожник плавно двигался по пустынному шоссе, наполняясь духом свободы, словно оставляя позади всё, что когда-то имело значение. Анна сидела рядом.
Её рука спокойно лежала на моих коленях. Но меня не покидало чувство, что под этой неподвижностью скрывалась хищная энергия пантеры, готовой в любой момент прыгнуть на свою добычу. Я видел её лицо, как неясный образ женщины, которую никогда прежде не встречал, но в нём было что-то знакомое – та самая, что была рядом всё это время. Её тёмно-рыжие волосы каскадом спадали на плечи, мягко колыхаясь в такт ночному ветру, а глаза, глубокие и проницательные, были полны дикого огня и неукротимой силы.
– Как думаешь, они оставили нас в покое? – прошептала она, не отрывая взгляд от дороги впереди. В свете фар дорога терялась в густом тумане, и казалось, что мир сжимается до узкого коридора, по которому мы двигались.
– Нет, – ответил я, крепче сжимая руль, чувствуя, как шероховатая поверхность кожи впивается в мои ладони.
– Такие люди не отпускают просто так.
Она кивнула, но её взгляд на миг смягчился. Я знал, что в этот момент она думала не о врагах, а о нашем следующем шаге – Нью-Йорк, город на побережье Атлантического океана, мерцавший как маяк надежды на горизонте. Мы оба знали, что это не просто место назначения – это был наш шанс на передышку, пусть и временную.
– До Нью-Йорка ещё около суток пути, – сказал я, чтобы разбить тишину, чувствуя, как капли дождя начинают барабанить по лобовому стеклу.
– Нам придётся остановиться несколько раз, отдохнуть, заправиться. Мы прибудем туда ближе к вечеру.
Анна провела рукой по своему оружию, как будто это был ритуал перед боем. Я услышал лёгкий скрежет металла о кожу, словно звук затихающей угрозы. Но затем её глаза смягчились, и она снова посмотрела на меня. В её взгляде я увидел не просто осторожность – это была любовь, тихая и неизменная. Она редко позволяла себе показывать это чувство, но в этот момент я увидел всё, что скрывалось за её хладнокровием – то тепло, которое она обычно прятала за тонкими слоями льда.
– В Нью-Йорке нас никто не ждёт, – её голос был чуть громче шёпота, но звучал так, будто каждое слово было отпечатано на стали.
– Но я знаю, что везде, где мы вместе, я чувствую себя в безопасности.
Я не сказал ей, что нас ждет дядя моего друга Джованни – Антонио «Тони» Мангано, консильери одной из крупнейших сицилийских семей Нью-Йорка – Ломбарди. Возможно, она бы почувствовала себя лучше, зная это, но пока, в темноте пустыни, это было бессмысленно.
Ночь укрывала нас своим бархатным плащом, звёзды сияли ярко, словно невидимые стражи, наблюдающие за каждым нашим шагом. Анна, сидевшая рядом, наконец расслабилась, позволив себе опуститься в мир сна. Её дыхание стало спокойным, почти мелодичным, когда её рука, легко касающаяся моей, ослабела и скользнула вниз. Она заслужила этот короткий отдых – после всего, через что мы прошли, сон стал для неё единственным пристанищем, где не было страха.
Я взглянул на её лицо, освещённое мягким светом приборной панели. В этом свете исчезала её суровость, её упрямство, и передо мной была просто женщина – моя Анна, моя спутница, которая прошла со мной через огонь и воду. Её вспыльчивый характер, её неукротимая страсть и готовность к бою спасали нас снова и снова, но сейчас, когда её черты смягчились, она казалась такой хрупкой, почти невесомой. Впервые за долгое время я видел её такой беззащитной.
