Ксам Жёлтое-Лицо

Украшенные белыми цветочками луга и разделяющие их тёмно-зелёные деревья. То была выложенная белесыми камнями тропинка, уходящая в горизонт, над которым вдалеке раскидывались огромные зелёные поля и вздымались уходящие за облака горы, окутанные пятнами туманов. По обе стороны от тропы здесь был хилый, очень старый деревянный заборчик, низкий и поросший растительностью. Справа и слева от заборчиков были чудесные мохнатые лужайки, на которых под Юкком – здешней звездой – красовались цветы и высокая трава, а за лужайками теми были пушистые деревья. На левой лужайке была пара деревянных домиков. Стареньких, но на вид ухоженных. Домики были крошечные и потому совсем не выбивались из этого природного пейзажа, естественным образом срастаясь с ним, становясь его частью.

Ксам – бананово жёлтый гуманоидный ящер лет двадцати, облачённый лишь в тёмненькие штанишки, да несущий за спиной потрёпанный рюкзачок и лиру – отвлёкся от прекрасного пения здешних птиц, завидев пару домиков, из трубы одного из которых расслабленно валил дым, растворяясь в голубом небе. Он уже давно прокладывает свой путь по этим землям и впервые за долгое время видит следы цивилизации, превосходящие выложенную камнями тропу, что под его чешуйчатыми ступнями. Он мог бы просто пройти мимо: нет ни единой серьёзной причины остановиться возле этой пары домов, но душа его возжелала небольшого общения, он всё-таки бард. Так что Ксам аккуратно приблизился к ближайшему домишке – как раз тому, чья труба испускала дымок – и слегка постучал в дверь.

За дверью послышалось движение, шорохи, а вскоре неуверенные шаги. Из-за двери послышался немолодой голос: «Кто там ?..» – Спросил некто из-за закрытой деревянной двери.

Привет вам, друг ! – Заговорил Ксам полным энергии и дружелюбия голосом, – Я странствующий бард по имени Ксам ! Некоторые в шутку называют меня «Жёлтым-Лицом». Я… Я просто шёл по этой каменной тропе и увидел ваш дом. Я давно ни с кем не говорил и бы рад доброй беседе. Ну и, раз уж я бард, могу сыграть и даже спеть !

Дверь медленно отворилась и в проникающем внутрь свете показался седой старичок. Он осторожно окинул ящера взглядом и расслабился, не видя в образе жёлтого рептилоида ничего враждебного; не замечая даже, к своему удивлению, и намёка на какое-либо оружие у странника.

Бард значит ? – Улыбнулся старик, – Это-то таки-доброе дело ! Входи же ! – Он удалился внутрь своего домишки, пропуская гостя.

Ксам вошёл в хижину и осмотрелся. Убранство было простенькое, хозяйское, хоть на на одной из стен нашла себе место красивая масляная картина с морем – наверное самое дорогое, что было в этом месте. Кровать, лавка с какими-то вещами, миниатюрный столик с парой табуретов, печь, да единственное небольшое окошко с потрескавшимся стеклом.

Старик помахал лежащей на кровати старухе: – Эй, баба, вставай, моя любимая, надо встречать гостя ! – С добротой говорил он, – К нам *бард* пожаловал ! – Произнёс седовласый, делая особенный акцент на слове «бард».

Лежавшая на кровати старушка приняла сидячее положение: – Ох ! Батюшки мои ! – Её морщинистое лицо озарилось искренней улыбкой. Она поднялась с кровати и нащупав на подоконнике старенькие очки, надела их. Затем же она подошла к наблюдавшему за ней Ксаму и внезапно схватила его за лицо, приближая то к себе, чтобы по-лучше рассмотреть.

Здравствуйте, – спокойно произнёс ящер, пока его лицо столь бесцеремонно осматривали.

Ящерица ! – Удивилась бабуля, мотая жёлтое лицо гостя руками, чтобы по-лучше его разглядеть, – Надо же ! Ящерица ! И морда вон какая ! – Дивилась женщина, говоря те вещи не в обиду осматриваемому.

Ксаму пришлось подавить желание рассмеяться от употреблённого в его адрес слова «морда». Не столь часто его рассматривают как какого-то диковинного зверя, что лишь подтверждало его мысль о том, что живущие здесь старики давно не видели мир за этими краями, если вообще когда-то видали его.