Я сам над собой насмеялся,
И сам я себя обманул,
Когда мог подумать, что в мире
Есть что-нибудь кроме тебя.
Лишь белая, в белой одежде,
Как в пеплуме древних богинь,
Ты держишь хрустальную сферу
В прозрачных и тонких перстах.
А все океаны, все горы,
Архангелы, люди, цветы —
Они в хрустале отразились
Прозрачных девических глаз.
Как странно подумать, что в мире
Есть что-нибудь кроме тебя,
Что сам я не только ночная
Бессонная песнь о тебе.
Но свет у тебя за плечами,
Такой ослепительный свет,
Там длинные пламени реют,
Как два золоченых крыла.
Н. Гумилев
Ника
Я вышла из стен школы и ринулась в объятия осенней погоды. На
улице сегодня было хоть и ветрено, но довольно таки тепло,
периодически из-за туч выглядывало осеннее солнце, обжигая лицо.
Порывистый и холодный ветер, который дул, судя по всему, с Финского
залива заигрывал с моим льняным белым платьем, приподнимая его в
танце, а все тело окутывало свежестью.
Я, придерживая подол любимой вещицы из своего гардероба, которую
сшила мне моя мама, зашагала в сторону дома, до которого нужно было
идти минут пятнадцать пешком. На самом деле, платья я не особо
любила носить, но ради этого маминого творения всегда делала
исключение.
Уже прошло несколько недель с тех пор, как я начала свою жизнь с
новой главы: в новой школе, в новом городе, в новой стране.
И все, казалось, складывалось очень даже неплохо. Одноклассники
сразу приняли меня как родную, будто я проучилась с ними с первого
класса вместе. Их дружелюбие смягчало мои страдания по родной
Италии, где я родилась и откуда мы с мамой переехали пару месяцев
назад.
Несколько лет назад не стало моего горячо любимого папы, и мама
начала поднимать вопрос о возвращении на свою Родину, в
Санкт-Петербург. Я часто тут и раньше бывала, приезжала к бабушке
по маминой линии на каникулы, но чтобы, прям, жить я, конечно, не
планировала и не думала никогда.
И вот где-то полгода назад мама уже не просто решила
подискутировать на тему переезда, а поставила перед фактом, озвучив
свое решение о том, что мы переезжаем в Россию.
Мы все нелегко перенесли внезапный уход папы, но, казалось, что
маме было тяжелее всех. Я подумала, может действительно возвращение
в город ее детства будет как глоток свежего воздуха, придаст ее
жизни новых ярких красок. Она очень любила Питер и всегда тепло о
нем отзывалась. Особенно скучала по своей маме, хоть никогда и не
говорила об этом вслух, тем более ей, потому что с нашей суровой
бабушкой вообще было сложно говорить о чувствах. Она всегда
держалась очень отстранено и закрыто. Если что и говорила, то
только по делу, а чувства выражала всегда через действия. Мы
понимали и не требовали многого от человека, который еще будучи
ребенком, прошел через страшный виток судьбы, связанный с
Отечественной войной.
Мама часто любит повторять, что мы очень похожи с бабушкой и не
только внешне, но и нравом. Бабушку я люблю, поэтому ничего не имею
против таких сравнений, а вот маме не всегда нравятся проявления
моего характера.
«Ой, Ника, ну нельзя же так. Надо как-то тактичнее». «Тебя
никто никогда замуж с таким характером не возьмет».
Так-то мы с ней дружны, она на меня не давит, не пытается меня
переделать, но иногда вылетает у нее, чем вызывает у меня только
улыбку, я не обижаюсь. Может, у нее это от банальной усталости,
когда просто хочется поворчать, может от нашей элементарной
разности, объясняю я себе.
Я пока с трудом вливалась в ритм большого города после нашей
маленькой итальянской деревушки. Сравнивала с периодом, когда я
была здесь в роли обычного туриста. Оказывается, это не одно и то
же. Когда ты просто приезжаешь отдыхать, город общается с тобой на
каком-то особенном языке заботы, но когда ты уже его местный житель
и тебе, к примеру, нужно ездить по делам, искать какие-то адреса,
решать вопросы с документами, разъезжая по муниципальным
учреждением, мнение о городе начинает меняться кардинально. Он
становится более величественным и недосягаемым, и не всегда
дружелюбным. И ты чувствуешь себя совсем маленькой и беспомощной
рядом с такой громоздкой фигурой.
