– Да вы! Вы же меня не слушаете! – потерпевший орал во весь голос.
Не стеснялся, хотя с чего бы ему стесняться простого полицейского инспектора.
– Слушаю, – старательно сохраняя серьёзный вид, ответила я. – У вас украли кастрюлю. Где, когда, при каких обстоятельствах?
Общение проходило на месте, так сказать, преступления, и я постоянно отвлекалась на мысли вроде: зачем людям такие огромные кухни. Если полазить по здешним закуткам и закоулкам, пропажа наверняка найдётся. Но потерпевший был уверен – случилась кража. Чуть не слюной брызгал.
Кухня действительно была огромной, да и весь дом, принадлежавший когда-то первому генерал-губернатору нашего города, отличался как размерами, так и традиционной роскошью. Высоченные потолки, колонны у входа, литые дверные ручки, полуарочные окна… Нужник тут тоже, наверное, как монумент.
– Не кастрюлю, а сотейник, уникальный золотой сотейник, который я привёз из Ариналии!
А это уже интереснее.
– Чистое золото? Вес?
Потерпевший всплеснул руками и почти выговорил что-то вроде «За что?» и «Все полицейские идио…», когда в дверном проёме показалась сухощавая дама с коротко обрезанными чёрными волосами и уверенным видом хозяйки.
– Это не золото в вашем привычном понимании, офицер, – с некой надменностью сообщила она. – Шеф Лионель в пору своей молодости служил поваром на королевской кухне его эльфийского величества…
Слушать про молодые годы потерпевшего не было ни малейшего желания, так что я снова погрузилась в режим осмотра, когда посторонние звуки воспринимались фоновым тррррр-вз-плсс. Значит, кастрюля обычная, всего-навсего сделана эльфами по принципу золотого сечения, и никакому вору из всех известных мне городских умельцев и в голову бы не пришло красть такую «редкость».
– А вы, прошу прощения, супруга господина Оллари? – уточнила я, оправдывая мнение хозяев о тупости полицейских.
– Это Доминика Маррино, мой су-шеф, – отрывисто представил её потерпевший.
– Кто ещё находился в доме на момент кражи? – протокол всегда выручает, когда на язык лезут глупые вопросы, вроде «что есть су-шеф».
– Моя жена, Дотти, Клео, кажется, Эдвин с Эрвином ещё не уехали, – он вопросительно посмотрел на Доминику, которая с непроницаемой маской на лице покачала головой. – Ну вот, – продолжил потерпевший, – мои дети, жена и тётушка Августа.
– И госпожа Маррино?
– Разумеется, Доминика тоже, – фыркнул он в ответ, едва не заведя глаза к потолку с вечным вопросом «за что мне всё это».
Я со старательным видом записала имена его домочадцев в блокнот и снова подумала, зачем семье из семи человек настолько огромный дом.
– Вспомните, пожалуйста, возможно, в период с ночи до утра, когда вы обнаружили пропажу, в особняке был кто-то ещё?
Потерпевший снова побагровел, и женщина (не жена, а су-шеф) притронулась к рукаву его небрежно запахнутого длиннополого халата, быстро проговорив:
– Кажется, вчера был кто-то из руководства канала?
– Был, – отмахнулся тот, – и ещё два порталиста, но, помилуй бог, к чему им мой сотейник?
А ведь хороший вопрос. Зачем кому-то, включая жену, детей, стоящую рядом Доминику и тётушку Августу, красть с кухни кастрюлю мужа-отца-племянника?
– Я бы хотела побеседовать с каждым, так что попросите их никуда не уходить.
– Но маги отлаживают портал, – непререкаемо возразила черноволосая, – у Алисии мигрень, а я собираюсь на работу.
А у меня сейчас, возможно, случился бы незабываемый момент с Ником Корби, но вот стою же тут, внимаю почтительно и всерьёз (божечки, всерьёз!) собираюсь искать золотую, так её разэдак, кастрюлю.
– В таком случае с вас и начнём. Где вы были с десяти вечера прошлого дня, когда господин Оллари последний раз видел свою… свой, – быстро исправилась я, заметив бешенство в глазах потерпевшего, – золотой сотейник, и до шести утра, когда на привычном месте сотейника не оказалось?
