Сырой промозглый ветер пронизывал до костей. Редкие снежинки кружились в воздухе крупными хлопьями. Тёплый солнечный апрель традиционно сменился холодным и неласковым маем. Но нынешний день был особенно хмур и неласков.
Эта пасмурная погода вполне соответствовала настроению молодой женщины, идущей по улице в лёгком демисезонном пальто и с непокрытой головой. В правой руке женщина несла пластиковый пакет, а левой старательно пыталась защитить от холодного воздуха верхнюю часть груди, не прикрытую тканью пальто. Очередной порыв ветра заставил её зябко передёрнуть плечами.
Однако идти осталось недолго. Облицованное серым мрамором здание больницы уже отчётливо проглядывалось в просвете между многоэтажками. Три минуты спустя Люба – так звали женщину – вошла в распахнутую калитку и поднялась на высокое крыльцо.
В вестибюле, сдав пальто в гардероб, она подошла к турникету. Полная женщина-охранник встретила её тяжёлым взглядом.
– К Порываеву? – не слишком дружелюбно спросила она, хотя и без объяснений прекрасно знала, к кому сюда регулярно приходит эта посетительница.
– Да, – ответила Люба. – Я к Павлу Сергеевичу Порываеву.
– Проходите.
От небрежного, слегка высокомерного тона местного стража порядка в душе остался неприятный осадок. Но посетительница не стала заострять на этом внимание, списав грубость и высокомерие на плохое воспитание и издержки профессии. Да и неприязнь, скорее всего, была направлена в адрес пациента, а не на неё лично. Она поднялась на второй этаж. Впереди по коридору грациозно вышагивала знакомая фигура медицинской сестры.
– Татьяна Юрьевна! – окликнула её Люба.
Медсестра обернулась. В одно мгновение миловидное лицо сорокалетней женщины озарилось радостной улыбкой.
– Любовь Андреевна! Ну, наконец-то! – воскликнула она, шагая навстречу посетительнице. Подойдя близко, сказала: – Мы тут совсем извелись. И дозвониться до вас никак не могли.
– Я отключала телефон. Понимаете, возникли неотложные дела, – сказала Люба смущённо, словно оправдываясь. – Не думала, что моё отсутствие осложнит вам жизнь. Меня не было здесь всего три дня.
– Вас тут не было целых три дня. А в данном случае это очень много.
– Что-то случилось?
Татьяна утвердительно кивнула.
– Случилось. В первый же день вашего отсутствия у Павла Сергеевича был приступ. Очень тяжёлый. Я уж, грешным делом, подумала: конец мучениям – и его, и нашим. Однако и на этот раз вытащили его врачи с того света. Не думаю, что надолго. Так что будьте готовы к худшему.
– А как насчёт операции? По-прежнему не даёт согласия?
– Отказывается. Да и поздно уже.
– Он совсем плох?
– Нет, сейчас ему значительно лучше. Только вот нам от этого легче не стало. Понимаете, с такими людьми, как Павел Сергеевич, всегда непросто. Он же привык, чтобы его желания немедленно выполнялись. А тут вы срочно ему потребовались и, как назло, исчезли на три дня. Вот мы и наслушались…
