— Давай свои сумки,
путешественница.
Максим возник в проходе, едва
проводница спустила ступеньки. Я покраснела. Внутри все рвалось к
нему, так как после месяца разлуки я очень соскучилась. Хотелось…
Много всего хотелось. Я снова покраснела.
— В институт?
Снова кивнула. Мы, наверное, со
стороны напоминали парочку старых супругов. Да вот только проблемы
были не такие уж соответствующие случаю. Скорее как у молодых
студентов, что никак не могут притереться.
Выпускной прошел, мой первый курс
тоже подошел к концу. В тот вечер мои планы не осуществились, их
попросту некому было претворять в жизнь. Я понимала. Правда.
Но зато наутро… Наутро Максим
оклемался и уж тогда-то на полную припомнил мне мой откровенный
образ. Так я стала женщиной. Это больно, стеснительно, но потом я
была зацелована во всех местах, а его горящие восхищением глаза
сгладили неприятные ощущения.
Вечером, за сутки до моего отъезда,
я оказалась в сказке. Сказке из ужина в ресторане, лепестков роз и
свечей, расставленных по его квартире… Я могла бы поклясться, что
видела Лешку, что перед нашим возвращением улепетывал из
подъезда.
Я даже забыла про институт, что
довольно сложно само по себе. Особенно когда надо решить кучу
вопросов, забрать отпускное, обсудить вопрос с переселением в новую
комнату. Кстати о последнем…
— Я ищу квартиру нам поближе, чтобы
тебе до института было недалеко, да и мне до работы. Хочешь, буду
предложения и впечатления скидывать? А еще давай сладим билеты, и
ты на пару дней задержишься? Вместе выберем?
Я тогда удивленно задрала голову.
Нет, я понимала, что новый уровень отношений, он как бы… Ну, новый.
Но жить вдвоем я пока не хотела. Поэтому сдуру ляпнула, не
подумав:
— Я, если уеду из общежития, меня
потом обратно не пустят.
Это была наша первая ссора. И
сейчас, глядя, как он спокойно несет мои сумки, не говоря ни слова,
я искусала все губы. Максим тогда жутко разозлился. Спросил, как
долго я собираюсь с ним встречаться, если уже уверена, что потом в
общагу надо будет возвращаться.
А еще как бы между прочим
уточнил:
— Вот сколько у вас на отчисление
сейчас стоит за сессию?
— При чем здесь это? Двое!
Он смотрел на меня спокойно, но я
ощущала, как он злится. Я не хотела высказывать недоверие, но
боялась. Боялась, учитывая его послужной список. Как бы со мной ни
было серьезно, что бы он ни говорил – я не имела права на такой
риск. Я не потяну квартиру в случае чего.
— Притом, Маша. Ты вернешься, а их
может не быть. Ты вернешься, а одного точно отчислят. Как думаешь,
каждый из них знал, чем дело кончится?
— Они сдадут!
У меня сердце колотилось как
бешеное. Ни Сема, ни Антон не заслужили отчисления. И при чем здесь
наши отношения? Максим словно читал мои мысли, ответил:
— Время покажет. Мы так приехали из
отпуска и из пятерых не досчитались трех. В том числе одного
отличника. Живи сейчас, Маша, и я тебе обещаю, что если так
случится, что мы перестанем быть вместе, – его аж перекорежило на
этой фразе, – то я решу вопрос с твоей общагой.
Я тогда кивнула, но уйти к нему в
новую, чистую двушку не решилась. Замяла этот вопрос, и вот сейчас
он встал снова. Незримо без озвучивания вслух. Но напряжение
читалось в воздухе. И вот сейчас, спустя месяц, новый вопрос по
старой теме:
— Как ваши несдавшие?
Он приобнял меня, запуская приятное
томление по телу. Я так поняла, измором брать будет. Поэтому и
молчит. Любил Максим не просить, а решать вопрос мягким
давлением.
Когда ты сама себя чувствовала не в
своей тарелке, пока не согласишься с ним. Тем не менее я ответила
на вопрос:
— Василек сдал, а от Семы никаких
новостей. Ребята пытались дозвониться, но он как сквозь землю
провалился. Начальники курса из принципа молчат.
