Глава 1. Ферри – лабиринтофоб
Когда я очнулся от задумчивости, то понял, что очередь дошла до меня. Я почувствовал, как от смущения вспотели ладони, поспешно встал, окинул взглядом небольшую группу людей, сидящую на мягких широких стульях, поставленных кружком, и, откашлявшись, начал:
– Всем привет, меня зовут Ферри Лорен, и я лабиринтофоб. Название для своего недуга я, честно говоря, придумал сам. Заключается он в том, что я безумно боюсь заблудиться, – я неловко улыбнулся и пригладил волосы, – возможно, у лабиринтофобии есть какое-нибудь более правильное название… Не знаю. В общем, я ненавижу бывать в незнакомых местах, ездить на общественном транспорте, ходить по лесу и тому подобное
– А ты не пробовал пользоваться картами или навигатором? – мягко спросила женщина, сидящая напротив.
– Конечно, пробовал. Но меня это только сильнее запутывает. Карты показывают одно, глаза говорят другое, и я окончательно перестаю понимать, куда надо идти. Да и вид их мне не нравится. Ну, знаете, все эти переплетения дорог…
– То есть вам не нравится даже смотреть на что-то, в чём можно заблудиться? – на этот раз в разговор вклинился мой психотерапевт. Он проводил групповое занятие, иногда вмешиваясь, чтобы направить обсуждение в нужное русло. Я задумался.
– Продолжайте, Ферри, мы вас внимательно слушаем, – видимо, он подумал, что я стесняюсь ответить.
– Думаю, вы правы, – осторожно начал я. – Мне не нравится смотреть на детские нарисованные лабиринты и уж тем более пытаться проходить их. Даже запутанные клубки ниток вызывают во мне неприязнь…
– А как насчёт змей? – поинтересовался какой-то парень, и тут же девушка, сидящая слева от него, тихонько взвизгнула и побледнела. – Ой, извините! Я не подумал! – потупился он. Да уж, змей обычно боятся не из-за их запутанности, а из-за более очевидных угроз, вроде яда. При его использовании они как раз весьма прямолинейны. Психотерапевт предложил девушке стакан воды. За всё оставшееся время я больше не проронил ни слова, да и других слушал невнимательно, витая в облаках.
Когда занятие закончилось, я выкроил минутку, чтобы подойти к доктору. По моему неуверенному виду он понял, что со мной не всё в порядке, и терпеливо ждал, когда я сам сформулирую проблему, вместо того чтобы лезть с вопросами, на которые у меня всё равно не было чётких ответов.
– Я продолжаю принимать таблетки, которые вы мне прописали, – издалека начал я, – и уже чувствую себя спокойнее на улице, даже могу снова пользоваться метро. Там ведь сложно заблудиться… – я нервно улыбнулся. – Вопрос в том, не может ли у лекарств быть странных побочных эффектов? Я прочитал инструкцию, но вроде не нашёл ничего подобного тому, что стал за собой замечать.
– Что вы имеете в виду?
– Ну… Может ли после таблеток что-то мерещиться, возникать странные ощущения? – неопределенно спросил я.
– Вы подозреваете, что препараты вызывают галлюцинации? – уточнил врач.
– Не уверен, что это можно так назвать. Слишком громкое слово, – заверил я, потому что термин был жутковатый. – Просто иногда я смотрю на прохожих, на переулки, в которые никогда не заходил, на новые предметы, выставленные в витринах, и они кажутся мне странными. Я думаю о том, что они не подходят этому месту и не должны здесь быть! Знаю, звучит абсурдно, но ничего не могу с этим поделать. Как-то так.
– Это относится в основном к незнакомым объектам?
– Да, особенно когда они возникают в моей обычной жизни. Но я стараюсь их избегать.
– Избегание стресса – естественная, защитная реакция организма. Вы знаете, одним из проявлений аутизма является огромное внимание к ежедневной последовательности событий, маленьким привычным действиям, которые становятся практически ритуалом. Люди, страдающие аутизмом, могут впасть в настоящую панику, если, например, от их двери отклеится табличка с именем или их поезд по техническим причинам проедет мимо станции.
