Центральный зал аэропорта Мурманский был немноголюден. Поток пассажиров, прибывших авиарейсом из столицы, уже схлынул. Те, кого встречали местные жители, разъехались по конечным точкам назначения на личном транспорте сибиряков. Те, кому повезло меньше, воспользовались общественным транспортом, в изобилии предлагающим свои услуги по перевозке. Пассажиры, ожидающие своих рейсов, грелись в кафетериях аэропорта, поглощая чай и кофе отечественного производства. Мало кто из пассажиров рискнул остаться снаружи, игнорируя отметку термометра, перевалившую за тридцать градусов. Естественно, минусовую.
Двое мужчин, одетых соответственно погоде, в теплые пуховики темных тонов, внимательно изучали табло, прислонившись к дальней стене зала ожидания. До посадки интересующего их рейса оставалось не больше двадцати минут. Сладкоречивая девица, объявляющая о прибытии очередного рейса, успела заверить «граждан ожидающих», что борт под номером семьсот девяносто восемь «Киркинес – Мурманск» совершит посадку в положенное время, а именно – в семнадцать часов двадцать минут. Следующие пятьдесят минут ожидания прошли в молчании, прерывающемся нечастыми репликами одного из мужчин по поводу посадки рейса и необходимого минимума времени, требующегося для прохождения всех формальностей.
– Чует мое сердце, Бриг, наводка твоя – «пустышка», – подал голос один из мужчин. Он был невысокого роста, коренастый, темноволосый. Губы его постоянно кривились в ехидной усмешке. Со стороны казалось, что мужчина безмерно разочарован жизнью и не ждет от нее ничего, кроме подвоха, оттого и взирает на окружающий мир с издевкой. На самом деле неприятная улыбка была «подарком» от чеченского боевика, повредившего в рукопашной схватке какой-то важный лицевой нерв некогда симпатичного лица, вследствие чего ехидный оскал сопровождал его обладателя уже несколько лет.
Тот, кого называли Бриг, недовольно поморщился, но предпочел не вступать в дискуссию с менее терпеливым товарищем. Только широченными плечами передернул да пристальнее впился глазами в дверь, из которой вот-вот должны были показаться пассажиры рейса семьсот девяносто восемь. Коренастого такое положение дел не удовлетворило. Помедлив пару секунд, он высказался снова, на этот раз более конкретно:
– Чего ждем-то? Чип халтуру гнать не станет. Он липу в шесть секунд просчитает. А он, насколько я помню, высказался однозначно. Не наша это группа, и все.
– Кому сказано, Тол, заткнись и жди, – сдвинув брови, сквозь зубы процедил Бриг.
Коренастый мужчина замолчал, по опыту зная, что трижды Бриг повторять не станет. Он мужик деловой, конкретный. На слова жадный. Не захочет мыслями делиться, пытать бесполезно. А ему, Толу, и надо-то было лишь получить подтверждение своей догадки. По виду Брига было понятно, что с Толом он согласен. Тогда почему они все еще здесь? Чего пялятся на прозрачную дверь, будто от этого зависит судьба государства? Долгое ожидание не входило в число достоинств Тола. По его темпераменту ему больше подходило действие. Погоня, взрывы, суета и возня вокруг очумевших от неожиданности противников импонировали Толу больше. Но в его работе зачастую приходилось сдерживать темперамент ради достижения цели. Вот как сейчас, например.
– Идут, – коротко бросил Бриг, внутренне группируясь. – Что бы мы ни думали, любую вероятность требуется отработать.
И тут же в ухе зажужжал вибросигнал. Выслушав сообщение, он так же немногословно произнес, на этот раз обращаясь к невидимому собеседнику:
– Принял. Действуй по обстановке. Мы идем согласно плану.
Тол оживился и двинулся по направлению к кассам, не дожидаясь приказа командира. Бриг задержался на минуту, давая ему возможность первым добраться до места, и направился прямиком к стеклянным дверям, в которых показались первые пассажиры. Мимо прошла влюбленная парочка. Преданно держась за руки, они осыпали друг друга восторженными взглядами. За ними следовал седоватый мужчина с кожаным кейсом в руках. Далее следовала семейная чета. Эти лениво переругивались, видимо, продолжая бесконечный спор, начатый неизвестно кем в незапамятные времена. Бриг пропустил их мимо себя, удостоив лишь мимолетным взглядом.
