В далёкие, былые времена,
Когда возникла смена времён года,
Когда между зимой и летом кончилась война,
И изменилась севера природа,
Тогда лето к зиме с почётом провожать
Их дочка – осень золотая – стала:
Листвы цветным ковром дорогу устилать,
Вещая конец лету, а зиме – начало.
Хёст – осень золотая – дева во красе:
Стройна, гибка, как приречная ива;
Огонь червонный полыхал в длинной косе;
И поволока синих глаз была красива.
Из листьев платье обвивало стройный стан,
Переливаясь всех оттенков рыжиною, —
И жёлтый цвет там был, и красный, как тюльпан, —
Огромный шлейф оно тянуло за собою.
Она с рождения волшебницей была
И в свой сезон природу изменяла,
Когда неспешно по лесам она плыла
И тихим шёпотом округу усыпляла,
С заботой укрывая спящий лес
Ручной работы пёстрым одеялом,
Владела сонмом тайн и множеством чудес
И издревле людской род поражала.
О ней в народе шла хорошая молва:
О доброте её, и ласке, и заботе;
О том, что дивной рукодельницей была;
О помощи крестьянам в их работе.
И о красе её из уст в уста
Летела молвь по северным селеньям —
Краса её прелестна и чиста,
И радовала глаз своим лишь появленьем.
И люди говорили, что на западе, в горах,
Есть круглая, широкая долина;
У её входа, заплетаяся в ветвях,
Стоят два дуба – два огромных исполина;
И что долина та есть замок, где живёт
Та дева, красоты чьей не представить,
И обитает в нём она аж целый год,
Пока пора ей не придёт землёю править.
Дошла сия народная молва
До королевича, что был в расцвете лет.
Он жизнью насладился уж сполна
И был готов невесте дать обет,
Но по душе себе девицы не сыскал,
Хотя объездил земли все вокруг.
Решил он деву-осень отыскать,
Забыв про всех своих былых подруг!
И в путь далёкий к западным вратам,
Что затерялись высоко в горах,
Поскачет он, наперекор ветрам,
Ведь он силён! Ему неведом страх!
Под стать характеру и имя его – Стейн —
И обладает он несокрушимой волей:
Пусть путь его продлится много дней —
Он выбрал сам себе такую долю!
И гордо голову держал могучий торс;
И руки его в битвах не дрожали;
И, ледяной водою закалённый, он не мёрз;
И были его мышцы крепче стали!
Лучистый взгляд его зелёных глаз
Был добр к сирым, нетерпим – к злодеям, —
Глаза блестели и искрились, как алмаз.
И золото волос он по плечам рассеял.
Страною править за отца он должен был,
Только сперва велел отец ему жениться,
А то среди народа он повесой слыл,
И надобно теперь ему остепениться.
Ведь государством править должен муж,
Что справедливый, рассудительный и мудрый.
Незрелому юнцу, что силой только дюж,
Народу угодить уж очень будет трудно!
Отец одобрил путешествие сие —
И силу сына он проверит, и смекалку, —
Но если прахом этот раз, то по спине
Сынка пройдётся живо он дубовой палкой!
Стейн, усмехаяся словам отца,
Его заверил: холостым он не вернётся!
Тот улыбнулся, гнев убрав с лица,
Он знал, что его сын всего в жизни добьётся!
Собравшись в путь и оседлав коня,
Стейн, как стрела, помчал на запад.
Скакал три ночи и скакал три дня,
Мотив весёлый напевая ветру в лад.
И лес дремучий окружил его стеной,
А в том лесу – развилок трёх дорог.
Там, у развилка, в хижине лесной,
Что окнами глядела на восток,
Жила старуха-знахарка, та, что народ честной
Лечила от болезней и недугов,
Та, что в округе знала травы все:
Вот эти раны исцеляют, эти – при потугах,
А эти девицам, что тщатся о красе…
Всех знаний той старухи не измерить!
Ведь прожила она на свете сто уж лет,
На все вопросы находя ответ: что делать.
И всем нуждавшимся давала мудрый свой совет.
Спрыгнув с коня, Стейн в хижину вошёл,
Почтив хозяюшку земным поклоном.
Она ж ему накрыла быстро стол
И в очаге зажгла огонь, гремя заслоном…
