Среди моих знакомых хватает тех, кто то и дело раздраженно заявляет: «Если бы не бизнес, то ноги бы моей в центре Москвы не было». В чем-то понять их можно – вечная духота, причем даже зимой, что противоестественно, толпы народу, оживленно снующие по улицам в любое время дня и ночи, самокатчики, ставшие сущим проклятием в последние годы, и, конечно же, непрерывный поток машин, едущих сначала откуда-то куда-то, а потом обратно.
Но вот меня все это, как ни странно, не смущает и не бесит. Мне по нраву вечно шумящий мегаполис, мне по душе его непрерывный ритм бытия. И когда я выбирал, куда именно будут выходить окна моего офиса, в тихий внутренний дворик или на неумолчное Садовое кольцо, то остановился как раз на последнем варианте. Ну вот нравится мне смотреть на броуновское движение автотранспорта, которое даже ночью не прекращается ни на миг. Оно меня умиротворяет, особенно когда приходится вести не очень приятные разговоры, навроде того, что происходит прямо сейчас.
– Рабих, мы договаривались о чем? – Я бросил еще один взгляд на дорогу за окном и развернулся к посетителю, сидящему в гостевом кресле. – Напомни мне, пожалуйста.
– Так это, – невысокий мужчина лет сорока с восточными чертами лица наморщил лоб, – ты делаешь так, чтобы моя жена и дети тут жили. В Москве.
– Верно, – кивнул я. – Причем не на птичьих правах, не ожидая каждый момент, что вот-вот в ваш дом войдут суровые личности и скажут, что вам пора покинуть этот город и эту страну. Нет, у тебя теперь есть бумага, которая защитит от многого и многих. Не от всех, конечно, но речь о полной безопасности и не шла, подобное стоит дороже. Куда больше того, что ты мне обещал.
– Это да. Это я понимаю, – комкая в руках кепку, пробормотал мой собеседник.
– И хорошо, что понимаешь, Рабих. – Я сел в кресло, закинул ногу на ногу и сплел пальцы рук в «замок». – А вот мне кое-что непонятно. Например, почему ты так недорого ценишь данное слово. Причем не только свое, но и досточтимого Газвана. Помнишь наш предыдущий разговор?
Молчит, сопит, смотрит в пол. Господи, всякий раз одно и то же. Нет, положительно надо заканчивать с оказанием подобных услуг, и не по душе они мне, и сопряжены с вот такими заунывными разговорами. Вот почему я постоянно должен из этой публики выбивать то, что и без того мое?
– Это вопрос, Рабих, – пояснил я. – У нас принято на них отвечать. Так что, помнишь или нет?
– Помню, – кивнул он.
– Хорошо, – одобрил его слова я. – Тогда было сказано, что тут не благотворительная организация под названием «Протяни руку ближнему» и оплату я хочу получить до того, как будет оказана услуга. Ты же сказал, что документы прямо сейчас очень нужны, гонорар же будет выплачен обязательно, просто позже, так как это связано с определенными логистическими проблемами.
– Такого не говорил, – встрепенулся таджик. – Другое говорил. Обещал, что муаллим Мансур обязательно пришлет то, что вам нужно, Максим-акоджон. Только чуть потом. Не сразу.
– Это одно и то же, – пояснил я. – И еще – какой «акоджон»? С чего я тебе старшим братом стал, Рабих? Нет, все люди братья, конечно, но все же у нас другие отношения, не родственные, а деловые. И сейчас ты мой должник, что очень печально. Не для меня, для тебя. Я свое все равно заберу, поверь.
– Понимаю, – снова пробубнил посетитель. – Я же не отказываюсь…
