– Ну, что, Леший, отчаливаешь? – Пестрый смотрит с явной
завистью.
Еще бы, ему не один год тут торчать. Это меня освободили по УДО,
а ему сидеть и сидеть. В принципе, понятно, у меня и статья проще,
да и вел я себя на зоне тихо. Второй срок уже отмотал. Мне повезло,
я сидел в обычной тюрьме, никакого строгого режима, занимался
вырезанием из дерева и ни к кому не цеплялся. Ребята попались
понятливые, и через пару бесед с паханом меня никто не трогал.
Много раз я перематывал те события в своей голове, изначально
брала злость. В те годы я еще был глуп, хотя, наверное, как и
сейчас. Гипертрофированное чувство справедливости. Я не мог
сдерживаться, когда видел, что кого-то унижают, кого-то оскорбляют
и так далее. В студенческие и школьные годы это было правильно,
тебя уважали за это. Девушки считали это крутостью, заводились
друзья и враги. Все было так, как и должно быть. Я пользовался
популярностью и некоторым авторитетом, но для того, чтобы быть
правильным, надо быть еще и сильным. Никто не будет тебя уважать,
если ты валяешься на земле в собственных соплях. Занимаясь
физически, я рос над собой. Никаких вредных привычек. Алкоголь пил,
но редко и только водку, и всегда старался быть таким, каким меня
воспитывал мой папа.
Отец был человеком служивым. Причем служил он в Советском союзе,
а после распада не смог найти себе места. Я был поздним ребенком,
когда я родился, ему уже было сорок два года. Мама была на четыре
года моложе, но родов не пережила, поэтому растил меня отец в
одиночку. Поскольку работу он так и не нашел, а идти в бандиты ему
не хотелось, батя ушел в лес. Он всегда говорил: «Дружи с лесом. Он
и накормит, и напоит, и согреет». В школу я поступил в пять лет.
Папа договорился, он хотел, чтобы я быстрее получил образование и
успел многого добиться. Всю школьную жизнь мы жили в лесу, каждое
утро я час шел до села на уроки.
Отец, как и я, был единственным ребенком, да и друзей у него не
было, поэтому жили мы отдельно от всех. Однако я легко заводил
друзей. Так миновали школьные годы, потом я уехал в Ставрополь,
чтобы получить диплом и высшее образование. Которое я так и не
получил. Я отлично сдал экзамены и поступил в медицинскую академию
– самый престижный вуз Ставрополя. Именно там я начал понимать, что
честность и прямота далеко не всегда приводят к хорошему
результату.
Папа умер, когда я учился на третьем курсе. Весной, когда я
долго не мог до него дозвониться, попросил одноклассника зайти к
нему, тот в свою очередь сообщил, что батя скончался. Он умер во
сне. В этот момент будто холодный ветер пронзил мне спину. Не знаю,
как объяснить. Отец был для меня единственным родным человеком,
происшествия тех дней заставили меня оступиться. Похоронив
родителя, я начал пить. В то время кроме учебы я подрабатывал
ночным сторожем на стройке и имел кое-какие деньги. Я начал пить,
курить, гулять и нарываться на драки. Не важно, сколько их было, не
важно, кто прав. Я не мог остановиться. Порой я бил, порой был бит,
порой меня вязали менты. Всякое бывало, я уже не успевал
выкручиваться. В академии был преподаватель Армен Ваганович. Он
любил унижать и оскорблять студентов. Однажды я не выдержал и
вступился за одногруппницу. С того дня мы лаялись, как кот с
собакой. Он не хотел мне ставить зачеты, занижал оценки, пытался
привести все к моему отчислению, но я учился и не давал повода. А
после смерти отца оступился. Мои прогулы составили тридцать
процентов учебного времени, и это был необходимый минимум для
отчисления. Преподаватель все устроил так, что у меня даже не было
времени реабилитироваться, и перед зимней сессией четвертого курса
меня отчислили.
