Глава 1. Тревожные моменты
Конец апреля, 1957 год. Где-то юго-восточнее Кыштыма.
Я ждал уже третий час.
Все тело давным-давно затекло, мышцы ныли, как бы намекая на то, что пора бы уже встать и размяться как следует. Одежда на животе уже насквозь промокла от пота, а запах сырости начал раздражать.
Нет, так-то я приученный – в прошлой жизни, еще в учебном центре, инструктора научили меня лежать без движения в течение шести-семи часов. Но раньше и тело у меня было другое, а здесь…
Безусловно, я уже осознал, что во мне произошли некоторые изменения и я уже не тот человек, кем был раньше. Физически и интеллектуально. Некоторые полезные навыки и знания потерялись, но взамен появились другие, реакция стала хуже, но при этом изменилось мышление. Да и решения во многом были сомнительными – смешение подсознаний оставило свой отпечаток.
Однако, несмотря на это, времени зря я не терял – едва поправив здоровье, сразу же возобновил тренировки, продолжил бегать по утрам. Начал отжиматься, качать пресс. Даже скрутил себе турник, где и выписывал канделябры на зависть местной детворе. В общем, потихоньку приобретал нужную мне физическую форму. Но этого было недостаточно. Недавняя схватка с браконьерами показала, что от навыков опытного боевого офицера и выживальщика осталось немного.
Тяжко вздохнув, я перевалился на другой бок. Терпение уже было на исходе, а чертов кабан все не появлялся. Где ж его черти носят?
Рядом лежало новенькое двуствольное ружье ИЖБ-36. Спустя пару недель после войны с браконьерами, от прошлого председателя мне достался этот боевой трофей. Судя по всему, Тимофей Александрович из него даже ни разу не стрелял. Изящный корпус ружья мне сразу понравился, а первый же выстрел окончательно развеял все сомнения – словно бы для меня делалось.
О чем только я не успел подумать за прошедшее время. Последняя мысль заставила меня усмехнуться – а черти, случайно, не дальние родственники кабанов?
Тьфу ты, всякая чушь в голову лезет. Нужно сосредоточиться.
Вообще, все дело в том, что недавно из Министерства управления охотничьего хозяйства СССР неожиданно пришло указание предоставить сведения обо всех обитающих в нашем районе кабанах. Типа популяцию они анализировали, сводки какие-то делали. Чего им там взбрело в голову?
Матвей Иванович сказал, что это обычное дело. Не в первый раз такое распоряжение поступает. Опытный егерь знает куда идти и где смотреть.
Еще в конце января старика все-таки выписали из госпиталя и вернули обратно в поселок. Медицинский персонал вздохнул свободно – неугомонный дед там всех достал своими нравоучениями. По возвращении в Соболевку, он еще долго кочевряжился, но все-таки сдался и в марте наконец-то сложил с себя полномочия егеря. Все-таки удар по здоровью был ему нанесен ощутимый, и старик начал сдавать обороты. Но это решение не помешало ему бродить по тайге и дальше… Она для него дом родной, кто бы там что ни говорил.
Как и стоило того ожидать, на замену старику, из управления никого не прислали. Хитрый лесник несколько дней ходил в задумчивости, а потом лично отправился к новому председателю сельсовета. Что он там с ним обсуждал, я мог только догадываться. Но когда меня вызвали в администрацию, то поставили перед фактом, что моя кандидатура рассмотрена на должность нового егеря. Вернее, не только рассмотрена, но и утверждена.
Жители Соболевки, благодаря моим стараниям, уже прекрасно знали, кто я такой. Опять же, спасибо вмешательству Федора и его бывшей супруги. То, что я практически в одиночку разобрался с браконьерами и восстановил справедливость, сыграло огромную роль и добавило мне авторитета.
– Женька, не обольщайся! – угрюмо пробурчал Иваныч, когда я сообщил ему новость. – Егерь из тебя пока что никакой. Но, так и быть, буду потихоньку тебя обучать, глядишь, что толковое и выйдет. Но смотри, от меня пощады не жди… Я с тебя три шкуры сдеру, но ты у меня научишься делать все, что умею я.
