Деревня мутантов оказалась посреди густой, совершенно непролазной чащи, чуть в стороне от виа Фламиния Лупа, пересекавшей лес в направлении с нот-эвра на борей-аквилон. Нехотя, кое-как уступив принуждению, раздвинулись деревья, готовые в любую минуту сомкнуться, – и из зарослей на малую полянку выступила большая кирпичная печь. Облупленная краска висела на ней, как чешуя, кое-где обнажая густо-красный кирпич. Труба испускала в небо вихлявые кругляшки дыма, а в полукруглом зеве сидел темный пирог с торчащими из корочки острыми травинками железоцвета и лягушачьими лапками.
Альбин Антонин остановился, рассматривая хлеб и размышляя о чем-то отвлеченном. Шестеро его оруженосцев, неразличимо похожих друг на друга близнецов, стремительно переглядывались у него за спиною и в безмолвии обменивались мыслями. Мнения их разделились. С одной стороны, патрон, несомненно, был голоден, а с другой – не лучше ли подождать более приличной оказии, нежели этот мутантский хлеб.
Они находились в пути уже не первую септиму. Люмен сменялся никтой, а Альбин Антонин упорно погружался все глубже и глубже в пучины Арденнского леса, и ничто, казалось, не могло остановить его: ни тучи кусливых мюкков, ни доннерветтер здешнего климата, ни многочисленные трудности долгого пути. Солдатский плащ из жирного войлока – сагум – неподходящая одежда для столь знатного молодого человека; однако не раз уже Альбин находил время возблагодарить Небеса за то, что Архангел Михаил изобрел сагумы для воинов Господа Своего. Ведь первый сагум, как известно, был соткан из ангельских перьев, а последующие – из свалявшейся овечьей шерсти.
Антонины были одним из самых знатных родов Ромарики, поскольку не мутировали, хоть и не хоронились от катастроф века сего и веков предшествующих. Они участвовали в войнах, работали на авариях, плавали на подводных лодках, очищали моря и реки, спасали китов. Благодаря Антонинам сохранился один редкий вид нелетающих попугаев, почти погибший было от радиоактивных выбросов в атмосферу на островах Тихого океана. Не было беды, от которой спрятались бы Антонины. И все же они не мутировали. В их роду не рождалось даже пьяниц.
Подчиненные Антонинов любили – те хорошо заботились о своих людях. Изуродованные мутацией части тела старались заменять. Антонины настаивали на лечении и сами оплачивали операции. Они принадлежали к числу идейных противников клонирования и решительно не одобряли игр с генетикой; поэтому все зависимые от них люди обходились синтетическими аналогами замененных органов.
Оруженосцы Альбина не были уродами в прямом смысле этого слова. Они родились – шесть близнецов – от женщины с двумя парами грудей и были очень малы ростом, Альбину по пояс. Когда Альбин получил известие о том, что Антонины поручают ему управление землями недавно умершего Пия Антонина, близнецы вызвались сопровождать молодого патрона. Путь предстоял неблизкий – на борей, за Арденнский лес, к большому городу Лютеции.
Шли пешком, пробавляясь охотой и гостеприимством встречных мутантов-землепашцев, чьи деревушки жались к старым римским дорогам – сперва виа Гостилия, а затем виа Фламиния Лупа. Но чем дальше дорога уводила в лес, тем реже встречались поселяне.
Эта деревня находилась в полутора септимах от предыдущей и стояла от дороги в стороне – таилась как будто. Подобное обстоятельство особенно настораживало оруженосцев. На кухне родительского дома Антонина чернявки такое рассказывали – ужас берет!
Альбин присел на корточки, разглядывая хлеб в печи. Оруженосцы беспокойно толклись у него за спиной, выстреливая взглядами сразу во все стороны. И все же, когда раздался голос, они так и подпрыгнули от неожиданности, нелепо взбрыкнув в воздухе короткими кривоватыми ногами. Потому что голос донесся сверху.
