— Ваше сиятельство,
просыпайтесь.
Моей ладони коснулись чьи-то теплые
пальцы. Женские — судя по голосу, который я услышал. Если, конечно,
все это происходит со мной на самом деле. Я помнил только удар,
боль… машину, буквально обнимающую столб, потом крики, сирены…
— Ваше сиятельство, я же вижу, что
вы не спите. — Женщина (а скорее девушка), державшая меня за руку,
едва слышно захихикала. — У вас глаза двигаются.
Просыпаться не хотелось. Я не знал —
да и не слишком-то торопился узнать, — почему вдруг превратился в
какое-то там сиятельство и что за дичь вообще творится. На данный
момент меня вполне устраивало то, что тело больше не пытается
развалиться на части.
Боль ушла — может, не полностью и не
насовсем, но все же достаточно, чтобы я мог в полной мере
насладиться возможностью растянуться в мягкой постели. Вдыхать
знакомый каждому запах больницы и слушать приятный девичий
голос.
Но таинственная незнакомка звала
меня… И чтобы разобраться хоть в чем-то, придется для начала
вернуться в реальный мир.
— Ох-х-х… — Я прикрыл глаза от света
свободной рукой. — Я что, умер и попал в рай?
Реальный мир спешил порадовать.
Темноволосая девушка сидела на краю койки, прижимаясь к моему боку
бедром. И это самое бедро я видел… В общем, видел. Одежда выдавала
в незнакомке медсестру, однако на ум почему-то сразу приходило
что-то вроде тематической вечеринки для взрослых.
И дело было не в отсутствии
положенной белой шапочки, откровенном вырезе или слишком коротком
халатике — они-то, хоть и не без труда, пока еще укладывались… в
рамки приличия. А вот сама девушка стремилась вырваться. И из
рамок, и из халатика — пуговицы на весьма привлекательных формах
держались на честном слове, а из-под прошитого белоснежного краешка
в бессовестной близости от моей ладони выглядывали не колготки, а
самые настоящие чулки. Да и в целом униформа красотки казалась…
немного тесноватой. В хорошем смысле.
— Умер? Нет, что вы, ваше
сиятельство… — Медсестричка захлопала длиннющими ресницами. — Вы
были без сознания почти двадцать часов — но теперь все позади. Я
так волновалась!
Из-за меня? Или подобный подарок
судьбы здесь положен всем пациентам без исключения? И если я
провалялся овощем почти сутки, то…
Стоп. Так не бывает!
Я покрутил головой из стороны в
сторону. Пошевелил руками. Такими же чужими и незнакомыми, как и
«сиятельство». Довольно крупными — и все-таки слишком тонкими и
гладкими, чтобы принадлежать взрослому мужчине. Скорее уж совсем
молодому… Пацану лет семнадцати-восемнадцати.
Что за?..
Я заерзал, проверяя подвижность
тела, и, наконец, подтянул ноги. Которые не только оказались на
месте целиком и полностью, но и работали. Движения давались не без
усилий — и все-таки я определенно был в куда лучшем состоянии, чем
полагается человеку, которого авария еще вчера превратила чуть ли
не в фарш.
— Татьяна.
Заглядевшись на красотку-медсестру,
я не заметил, как в палате появилась еще одна докторша. Высокая,
голубоглазая и со светлыми волосами, собранными в строгий тугой
пучок на затылке. Похоже, эта была рангом повыше — судя по
возрасту, золотому шитью на лацканах халата и стетоскопу на
шее.
— Ой… Здравствуйте, Ольга
Михайловна. — Медсестричка по имени Татьяна тут же скользнула попой
по простыне, в мгновение ока оказываясь от меня на расстоянии
вытянутой руки. — Его сиятельство проснулся. Я хотела…
— Его сиятельству нужен покой, —
отозвалась Ольга Михайловна. — Ступай, Татьяна.
Властной докторше не пришлось ни
повышать голоса, ни просить дважды, ни даже указывать на дверь
взглядом. Она лишь чуть сдвинула брови — и Татьяна тут же исчезла,
напоследок подарив мне еще несколько секунд созерцания весьма
аппетитной пятой точки, обтянутой халатиком.
