Быть провидцем отвратительно. Быть
провидцем, который не может держать язык за зубами — дважды
отвратительно. Особенно, когда ты это не контролируешь и видения
возникают в самый неожиданный момент, и даже во сне.
В школе эти способности доставили
немало проблем. Я знала всё и обо всех, и нередко становилась тем
самым "крайним", который по своей доброте душевной хотел
предостеречь от беды. Была у меня подруга – Софи. Однажды мне
пришло видение о том, что её парень собирается совершить измену. Я,
конечно, не смогла держать это в себе и сразу побежала рассказать,
из самых добрых побуждений. Софи сначала сомневалась, но потом
устроила парню скандал. Они не расстались, он обозвал и её и меня —
выдумщицами и фантазерками (представим, что он говорил культурно).
А еще добавил, что я сама на него вечно засматриваюсь и говорю это
всё только, чтобы их поссорить. Мы с Софи больше не общались. А
после выпуска они всё же расстались, только изменщицей оказалась
Софи. Хочешь насмешить Бога - расскажи ему о своих планах. В моем
случае: хочешь, чтобы что-то не сбылось, сообщи об этом. Как факт:
к провидцам относятся с долей скепсиса. Да, мы отлично ищем
потерянные вещи, знаем, какой рецепт был у пирога вашей покойной
бабули, а ну ещё мы отлично прогнозируем погоду. Природа живёт
отдельно от людских желаний и мыслей, а потому не меняется лишь от
того, что кто-то узнал, что скоро будет дождь или засуха. Ни одно
моё предсказание не сбылось в том виде, в каком было озвучено, как
это случилось с Софи. Мои видения – один из множества вариантов в
переплетении судеб.
И таких историй, когда мой язык был
быстрее здравого смысла — у меня вагон и целая тележка. Мой язык
надо было просто вырвать с корнем и сжечь, но нет. Октавия Ленар —
та, кто расскажет о вас всё и всем, даже если вы её об этом не
просили.
Тяжело вспоминать школу. Меня и
правда не любили за излишнюю болтливость и старались лишний раз ко
мне не прикасаться, чтобы не дай бог я не выдала какое-нибудь
предсказание. В моей семье никогда не было провидцев. Нас вообще
очень мало и я бы назвала это больше проклятием, чем
благословением. А в какой-то момент я и вовсе перестала
воспринимать видения как что-то требующее моего внимания.
Я выработала в себе привычку. Всё,
что заседало в голове дольше, чем на час – переносила в дневник.
Папа помог зачаровать его. Специальной ручкой я вытягивала из
головы видение и помещала на страницы дневника. Прочесть что-то в
нём никто бы не смог — страницы оставались пустыми, но я делала
пометки, чтобы призывать их при необходимости. Дневник спасал мой
разум от хаоса и помогал структурировать всё увиденное
когда-либо.
Школа давно позади, теперь я
студентка академии. И теперь я совершеннолетняя! И это просто
прекрасно, потому что оказывается, чтобы не видеть никаких видений
- надо отключить мозг. По простому - напиться в хлам. С чем я
абсолютно точно справляюсь лучше, чем кто бы то ни было! Родителя
вряд ли расскажут вам об этом способе, но факт остается фактом –
все провидцы прожженные пьянчуги. Даже если какие то вспышки
происходят в голове, то всё это уже неважно, ведь на утро я с
трудом могу вспомнить даже собственное имя.
— Ненавижу.... — процедила я сквозь
зубы, ударяя стаканом в руке по барной стойке и расплескивая
ядовито зелёный напиток.
— О. Вита опять буянит. Кто понесёт
её домой сегодня? — голос Шона звучал далеко и приглушенно, а его
силуэт расплывался перед глазами.
Шон — бармен в таверне за стенами
академии, уже давно привык к моим выходкам. Он был неплох собой,
блондинчик, голубые глаза, высокий, а как ему шел это коричневый
фартук!
— Я пас. Я нёс её на прошлых
выходных! Она весит целую тонну, хотя по ней и не скажешь, —
отозвался Грег.
