Лидия
В голове набатом била больная, почти
убийственная мысль: «Мы не сможем быть вместе! Мы не сможем быть
вместе!»
Утром мне придётся обо всём
рассказать Лессару. Каким будет его шок, когда он узнает, что его
отец жив и здоров, а вся отеческая любовь досталась мне? Да, мы
конкуренты не только в зельевом бизнесе, но и в плане родительской
любви. Я побеждаю с большим отрывом, и мне впервые горько это
признавать.
Мой папа всегда любил только мою
маму, но в юности их насильно разлучили. Мама провела пять лет в
обители, а папа в это время скитался, где только мог. И результатом
стал Лессар. Затем папу снова понесло к маме, и он бросил жену с
сыном. Жену ли? Но это отдельный вопрос.
Меня больше волнует, как можно было
обречь на нищенское существование людей, которые зависели от тебя,
и тупо свалить?
И по датам всё сходится. Лессару
было меньше года, когда он остался без отца.
Чёрт... Мой мир рухнул. Я всегда
знала папу как человека вдумчивого, благородного и
сострадательного, а оказалось... М-да.
Кажется, наша семья доживает
последние дни. Мама, как бы ни любила папу, не простит ему. А я...
А мне так больно, что я всё не могу перестать плакать.
Поговорить с папой нужно было
срочно, поэтому я отправила ему магвестник с пометкой, чтобы он
открыл портал для меня, так как у нас дело жизни и смерти!
Пофиг, что ночь. Пофиг, что я,
возможно, обламываю ему жаркое рандеву.
Я не готова изводить себя неведением
до утра! Я должна узнать, почему мой родитель так поступил!
Причины, заставившие его подло бросить женщину с ребёнком. Женщину,
которая любит его до сих пор!
На удивление, портал в нашей с Кэт
комнате открылся спустя минут десять после моего запроса, и я,
сверкая покрасневшими от истерики глазами, решительно шагнула в
него.
К войне готова! Даже если сейчас
поломается моя, мамина и папина жизнь, это лучше, чем лживая
картинка семейной идиллии. Я не стану врать! Не смогу.
Папа ждал меня в рабочем кабинете,
уставший, но внимательно вглядывающийся в меня.
Я сразу перешла к делу:
– Ты ничего не хочешь мне сказать? –
требовательно спросила я у папули, который ещё только начал убирать
писчие принадлежности после долгого рабочего дня.
Всегда удивлялась его аккуратности:
на его светлом кремово-сером камзоле за весь рабочий день не
появилось ни одной потёртости, ни единого чернильного пятнышка! Вот
уж кто виртуозно владеет искусством аккуратности.
...и умением бросать любящих его
людей без сожаления.
– Что за тон? – папа тут же
попытался осадить меня.
– Как ты мог бросить своего
ребёнка?
– Лия, ну что за блажь опять залезла
тебе в голову? – на меня посмотрели, как на глупышку. – Ничего я
тебя не бросал!
Он не понял, о ком я. Не понял, чёрт
подери, или мастерски сделал вид!
– Я не про себя!
Тут папулечка переменился в лице,
поднялся из-за стола и с крайне возмущённым лицом подошёл вплотную
ко мне:
– У меня только один ребёнок. И это
ты.
– Тогда как же получилось, что
Лессар – мой брат? Он сказал, что его дед по отцу носил фамилию аль
Азакорнесс. Удивительное совпадение, да, пап?
– Ничего удивительного. У моего
отца, до того, как он встретил мою мать, могли быть другие женщины
и дети от них.
– То есть ты хочешь сказать, что
Лессар не твой сын?
– Конечно, нет. Мне было
четырнадцать, когда я запечатлелся на твоей маме. Тебе ли не знать,
что любовь-судьба делает невозможным выбор другого партнёра?
– Точно-точно нет?
– Точно! – прорычал он. – А теперь
потрудись объяснить мне, кто такой Лессар, и почему ты в
неподобающем для герцогини виде?
Видок у меня действительно ещё тот:
не снятая куртка нараспашку и штаны, кофта, мокрая от снега,
спутавшиеся волосы, свисающие сосульками. Общую картину дополнял
густой запах талого снега и прения, исходящий от меня. Забег по
снегам не прошёл даром.
