Могу поработать своими большими руками на благо общества и придушить тебя к чёртовой матери.
– Подавай, Огнёва! – раздаётся недовольный возглас в огромном спортзале средней школы номер три и тут же тонет в гуще голосов одноклассников.
На это русоволосая десятиклассница лишь фыркает, но всё же подбрасывает мяч в воздух, чтобы перекинуть его. Ничего не выходит, красивая подача срывается. Девушка неловко улыбается, а потом с надеждой смотрит на электронные часы, висящие около выхода, которые показывают температуру, влажность и бегущую строку “Быстрее, выше, сильнее”.
Ещё восемнадцать минут.
Восемнадцать минут осуждающих взглядов, риска получить мячом в лицо, живот, сломать ногти, запутаться в этой глупой сетке. Кто вообще придумал эти уроки физкультуры в школе и этот волейбол в частности? Такое ощущение, что спорт для школьников ввели специально в качестве унижения.
“Быстрее, выше, сильнее”.
“Кого?” – проносится в голове девушки. Зачем нужна эта мотивация в школах? Те, кому нравится спорт, занимаются им вне её стен, на соревнования ездят, разряды получают. Зачем этот сеанс страданий и унижений для всех остальных?
– Вот ты сильнее не могла, а? Сейчас Романов нас добьёт, – рычит Ефимов, стирая со лба пот. Вот и начались унижения.
Конечно, ему-то этот мяч подать, как воды попить – вон какой огромный. На него посмотришь, и кажется, что он сдерживается при подаче, чтобы не вписать снаряд в стену. А что делать маленьким, хрупким и беззащитным? Оправдываться.
– Влад, это всего лишь игра… на уроке физкультуры… Ты чё, вообще не фильтруешь локацию? – с надеждой смотрит девушка на одноклассника, пытаясь найти в его глазах хоть какие-то остатки доброты, совести и сочувствия. Не находит.
– Это всего лишь позор, – бурчит парень, а потом вновь переключается на мяч.
Огнёва пинает ногой воздух и крутится вокруг своей оси, находясь на позиции под сеткой. Она периодически посматривает на мяч, молит его лететь куда-нибудь, но не в её сторону.
– Почему вообще весь класс должен играть в волейбол? Ну вот есть кружок больных, помешанных на спорте людей, так пусть они в своём кружке и сходят по-тихому с ума… Зачем здоровых к этому извращению подключать? А, Маш?.. – Лика с надеждой смотрит на подругу, сидящую на скамейке. Та подпирает рукой подбородок и довольно протягивает:
– А мне хорошо… Страдаете вы там, а я-то здесь.
– Нет в тебе духа товарищества, – отмахивается Огнёва, попутно нервно оглядывается на далеко не самого уравновешенного одноклассника, из-за чего вновь пропускает мяч.
Лицо Лики искривляется в гримасу, когда та видит, что он летит по направлению к ней. И летит так, будто бы в него заложена задача по уничтожению человечества: такое ощущение, что траектория, количество оборотов специально рассчитаны на то, чтобы потом ещё минут двадцать сидеть с салфетками в носу из-за кровотечения. Лика пищит и прикрывается руками, даже не пытается отойти – страх сковывает тело.
Мяч с глухим звуком ударяется о лакированный деревянный пол, а потом отскакивает к скамейке, где сидят болеющие ребята. Слышатся недовольные шепотки сокомандников.
– Огнё-ё-о-о-ва! – орёт Ефимов. – Ты вообще от своей безудержной болтовни отвлечься мо-о-ожешь?!
– Иди ты… – девушка крутит пальцем у виска. – Больной.
– Зато ты здоровая. Причём настолько, что воздух из одного места в другое переместить не можешь, – усмехается Влад и зачёсывает короткие русые волосы назад.
Лика, может быть, даже назвала бы его красивым, если бы не этот прескверный характер.
