ПРИМ АВТОРА: ПОЛНЫЕ ВЕРСИИ ВСЕХ МОИХ КНИГ ДОСТУПНЫ НА САЙТЕ
ПРИЗРАЧНЫЕ МИРЫ!
Я поставила тяжелый ящик, в котором звякнули склянки, и,
распрямившись, посмотрела на молодого мужчину передо мной.
- А вы кто еще такой?
Вместо ответа он сунул мне под нос бумагу с толстым восковым
оттиском.
- Аа… пришли-таки.
Пока я рассматривала приказ, в котором мне повелевалось взять на
месяц шефство над его светлостью лордом Оливером Аруэлом Болтоном
Ингрэмом Тиаром Омальвэ, этот самый лорд прошел в мою лавку и
теперь с легким интересом и чуточку брезгливо осматривался.
- Ну, добро пожаловать, ваша светлость! - поприветствовала я,
непочтительно сунув высочайший приказ под мышку, и снова подхватила
ящик.
- Так это и есть лавочка «Волшебные зелья»? – осведомился он,
проведя кончиками пальцев по стойке, и рухнул в кресло для
посетителей, закинув ноги на столик.
- Она самая, ваша светлость, - ответила я, с пыхтением водружая
ящик на стойку. – И будьте добры, уберите сапоги. Этот столик мне
особенно дорог.
Его светлость поморщился, но послушался. Холеное лицо с тонким
прямым носом с горбинкой выражало безразличие, которое даже не
трудились прикрывать вежливостью, но глаза живо смотрели вокруг –
на шкафчики, полки, кушетку возле окна, разлапистое растение,
доставшееся мне еще от матери, и прочие вещи, которые всегда
появляются в местах, где люди живут дольше одного года.
- Итак, у меня к вам предложение, мисс…
- Николетта, - подсказала я.
- Итак, Никки…
- Николетта.
Его Светлость повернул ко мне лицо, впервые взглянув с долей
внимания.
- Что ж, мисс Николетта, к делу - мое предложение состоит в
следующем: каждый вечер вы будете ставить свой изящный росчерк на
этом не менее изящном бланке, который любезно приложил к приказу
мой отец, а в конце месяца мы сердечно попрощаемся, и вы станете
богаче на сотню золотых.
Я с деланным удивлением приподняла брови и принялась
рассматривать пузырьки из ящика на предмет дефектов.
- Но в договоре с его светлостью вашим отцом говорилось о
полусотне золотых.
- Вот именно. Еще сотня будет от меня, в качестве
комплимента.
- И за что же? – Одна баночка все никак не желала вставать
прямо, и я с досадой уставилась на выгнутое донышко – брак!
Придется сдавать.
- За ваше умение хранить молчание.
- Боюсь, это не умение, а недостаток для хозяйки лавки, которой
ежедневно приходится работать с клиентами. И я рада, что не обладаю
им.
- Молчание вам понадобится в отношении лишь одного пункта.
Я приподняла брови.
- И какого же?
Его светлость сделал жест в сторону своей скромной особы.
- Меня. Как я уже и сказал, в конце дня вы будете ставить свою
роспись, подтверждающую, что я исполнил все положенные работы, о
которых у вас был уговор с моим отцом. При этом вы не будете
интересоваться тем, что я делал в течение этого дня. И мы останемся
друзьями.
- Друзьями? – переспросила я, слюнявя кончик карандаша.
- Именно, - он с недоверчивым интересом следил за моими
действиями. – Что вы делаете?
- Собираюсь надписывать вот эти этикетки. Мы же не хотим, чтобы
произошла путаница, и посетители получили не то зелье, за которым
пришли?
- Мы? – переспросил его светлость, слегка шевельнув головой, и
идеально причесанные волосы легли волной на другую сторону.
- Именно: мы. Потому что открытие через час, и к этому моменту
хотя бы часть этих пузырьков, - я повела рукой, обводя ею склянки,
- должна обзавестись надписанными наклейками.
- Кажется, вы меня не поняли, Никки…
- Николетта.
- Хорошо, Николетта: мое предложение очень выгодное, - теперь он
говорил медленно, как для умственно отсталой, - я справился о
доходах вашей лавочки. В последнее время они не слишком радуют,
особенно на фоне слухов о грядущем открытии вашего конкурента
«Шарлоттс». Так что сто золотых – более чем щедрое предложение.
