Посиди с нами, говорили они.
Давай деда помянем, говорили они.
Сволочи лицемерные!
За что? Вот, спрашивается, за что они так со мной? Что плохого я
им всем сделала, чтобы стоять сейчас привязанной к дереву,
напичканная каким-то отупляющим сознание зельем, увешанная бусами,
как новогодняя ель, и ждать своей смерти? А она уже кралась за
мной, стелясь позёмкой, и я могла чувствовать её морозное дыхание
на своих немеющих щеках.
Кажется, уже совсем скоро…
Где-то вдали завыл волк, и его пробирающая до глубины души песня
дрожью отозвалась в моём позвоночнике. Умирать вот так, отданной на
откуп мифическому чудовищу, медленно превращаясь в ледяную статую,
было страшно, но разве я могла что-то изменить? В теле гуляла
слабость пополам с хмелем, и из-за этой смеси в голове рождались
настолько бредовые образы, что хотелось хохотать, как безумная.
─ Д-дар д-для чудовища? Разве б-бывают чудовища х-хуже людей? ─
зуб на зуб уже не попадал, но несколько смешков всё же вырвалось
изо рта вместе с паром, а на глаза набежали предательские слёзы.
Если они сейчас застынут на щеках, мне станет ещё холоднее или я
уже достигла своего предела?
Впрочем, какая разница будущей покойнице?
Я улыбнулась в последний раз, и кожа на губе окончательно
треснула, но этого я уже не почувствовала. А вот слух уловил звон
колокольчиков совсем рядом, и он начал приближаться всё быстрее
вместе с едва различимым топотом копыт, ввергая меня в необъяснимый
транс – даже голоса птиц вдруг стихли, словно кто-то щёлкнул
пальцем.
Запряжённые оленями сани остановились на самой границе, где
заканчивалась территория людей, и начинался самый страшный лес.
Медленно, будто бы издеваясь надо мной, на землю спрыгнула
массивная фигура в алой шубе и так же медленно направилась в мою
сторону, опираясь на большой посох.
Блин, серьёзно?! Это всё происходит на самом деле?
Пока я пыталась разглядеть того, кто прятался под образом Деда
Мороза – садиста, похищающего девушек, он приблизился ко мне и
начал рассматривать, будто решал, сгожусь я ему или нет. А потом и
вовсе полюбопытствовал:
─ Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
Не будь я привязана, этот посох уже оказался бы там, где этот
седовласый монстр меньше всего ожидал его найти, но силы хватило
только огрызнуться.
─ З-завались, д-д-дедушка!
─ Ай-ай-ай, ─ обходя меня по круг и стуча своей палкой,
приговаривал он, а у меня уже в глазах двоилось от холода. ─ Ты
явно была плохой девочкой в этом году, Настенька… А знаешь, что
получают на Новый год плохие девочки?
─ Хороших м-мальчиков? ─ дерзила я, как в последний раз.
─ Ремня по мягкому месту, ─ сообщил дед совсем иным, совсем не
старческим голосом, в одну секунду оказываясь рядом и нагло ущипнув
меня пониже спины. ─ А у тебя оно ой какое мягкое…
─ Убери руки, извращенец!
─ Ни за что, ─ продолжал своё грязное дело тот, щупая и вообще
наслаждаясь происходящим. ─ Всё это теперь принадлежит мне. Как и
ты, девочка…
Погодите-ка, почему этот тембр мне так знаком?
Стоило ему только встать ко мне вплотную, только сверкнуть
глазами, в которых бушевала стужа, я запоздало поняла, кто передо
мной. Поняла и оказалась совершенно к этому не готова.
─ Ты?!
─ А я предупреждал, чтобы ушла со мной добровольно, Снегурка, ─
о мою щёку потёрлись бородатой щекой, и весь образ старика слетел с
мужчины, демонстрируя мне того, кого я отчаянно пыталась забыть вот
уже несколько дней и больше никогда не вспоминать. Потому что он
разрушил меня, сломал, слепив что-то совсем другое, и как снова
вернуть мне себя я совершенно не понимала…
─ Будь ты проклят! ─ выплюнула из последних сил, но на мою
злость у него имелось другое оружие.
─ Уже, моя снежная, ─ было мне равнодушным ответом. ─ Уже.
