Ты – не увиденный никем свет,
Ты – не услышанный никем ветр,
Что только волос шевелит всем,
Что только в голос задувает фетр.
Пусть злоумышенника глаз остр,
И благодетеля не спит мозг,
Своей душе теперь сверши смотр,
Застынь в расплавленной свечи воск,
Составь фигурою своей ком,
Ты – не угаданный никем сплав,
Ты только часть того, что целиком,
Немая литера в толпе глав.
Но вот советчика язык сыт,
Завис предвиденных обид свод,
Нас первобытный охватил стыд,
Нас покаянье пролило в пот.
Забыла смелость города брать,
Забыла бодрость заводить пляс,
И кто-то должен хоронить мать,
И трудно Богу охранять нас.
Я разделенья не приму крест,
Я половинчата, со мной будь!
Но не запятнана твоя честь,
И бесконечен до звезды путь.
Кто эта женщина, чего ждёт,
Каких объятий и каких ласк,
Зачем проклятия за мной шлёт?
Давно утеряна моя власть.
Зачем затеяна теперь месть
Взамен разбросанных в сердцах фраз,
Зачем не узнана никем весть,
Что ты погублен тем, кого спас?
Мне ветер ныл осенний, залечивал,
Осенний-карусельный, бубенчатый,
Мне дождичек кропил-накрапывал,
По капле мне меня выкапывал,
А ветер всё вертел-раскручивал —
Никто ведь не хотел, а мучают.
Иди-пойди, ступай-похаживай,
Студи да задувай, пока живой,
Ищи меня-свищи – во поле цвет,
Да спрячь, а не тащи на белый свет.
Твердят мне: «Вот зима, заплатишь ей,
Храбришься, а сама лишь в платьишке».
Мне жизни с вами нет под сне́гами…
Они за мною вслед: «Побегаем»,
Они за мною вскачь по сырости,
Листочек – плачь, не плачь – осыпался,
А ветер всё кряхтел да ёжился:
«Я разве не хотел по-божески?»
1989 г.
Ру́сли, ну́нки, ву́кли, ку́нти,
му́нни, у́кти, су́ззи, пу́спи…
Ты – на гуслях, я – на дудке,
«Му́нна пу́нти» – «жутко грустно».
Мы играем без оглядки
День ли, ночь ли, год ли, сутки,
По дождливой по погодке
Гуслевидную погудку.
То ли всхлипы, то ли вздохи,
Бормотанье где-то в ухе,
Сладко спится под гуслю́ки
Всем бездомным и убогим,
Притомилися, бедняги,
Всяки-разны, малы-взрослы,
И заснули у дороги,
Пораскинув ноги-руки.
Я подумал на досуге:
«Отчего мы одиноки?
Отчего с собой в разлуке
И в печали и тревоге?»
И от мыслей столь жестоких,
От коварной этой муки
Слёз соленые потоки
Устремились мне на щёки.
И тогда ты мне сказала:
«Не печалься, милый друг мой,
Ру́сли, у́сли, лю́ли, у́кки,
Ву́кли, пу́нти, му́нни, бу́ки».
ЗИМА
С неба падают снежинки,
Начинается зима…
Свет мой белый, мозг мой жидкий,
Муж мой – бравый атаман.
С неба падают снежинки,
Начинается зима,
Как разжатая пружинка
Пляшет горе от ума,
Пляшет горница от печки,
Плачет свечка от огня,
Выхожу я на крылечко,
Птица счастья завтрашнего дня,
В телогрейке, рваных джинсах,
За плечом висит сума…
С неба падает Нижинский —
Начинается зима.
Я робко молчу, моё положение зыбко,
Кто-то стрекочет в углу, и он обречён.
Ты мой сверчок, я – твоя канцелярская скрипка,
Я твой постскриптум в этом письме ни о чём.
Ты говоришь, но тебя не задела улыбка,
Тебя не смутила зима, а, может, ты спишь?
День пролетел, ты уходишь в себя, как улитка.
Что ты мне пел? Не вспомнишь и не повторишь.
Молния стрелой по небу шарит,
Чтоб не возвращаться налегке,
Я летаю на воздушном шаре
С голубою лентою в руке.
Терпеливо ожидая солнца,
Ты сидишь на третьем этаже
И пускаешь дымовые кольца
С лёгким сожалением в душе.
Лёгкие раскачивают воздух,
Что укрыт завесой дымовой…
Лётчики! Пока ещё не поздно,
Возвращайтесь, милые, домой!
5 марта 1994 года
Зелёный с виду гимназист
Идёт по сонному бульвару,
И дождь слетает сверху вниз
И снизу вверх взмывает па́ром,
А строгий с виду машинист
Ведёт составы по маршруту,
А озорной парашютист
Себя бросает с парашютом
На головы глухих прохожих,
Как на пустынные поля…
И ты, с осанкой корабля,
