– Эй, прислуга! – прокричал мужчина, энергично мне замахав. – Где наша еда?! Почему мы там долго ждем?!
Я мило улыбнулась посетителю и поторопила повара, чтобы тот быстрее выкладывал рагу на тарелки.
Пока одна рука была занята подносом с едой, другой я отбивалась от назойливой мухи, одновременно размышляя о том, что тяжкий труд рано или поздно принесет какие-то плоды. И какими они будут? Ядовитыми или сладкими – это решит случай. Или удача. А, может, мои старания.
Но пока я просто прислуживаю. Пусть и в самой лучшей таверне города.
Работать здесь тяжело. Нужно с четырех утра и допоздна носиться как угорелая, а ночью еще и убирать. К вечеру, как правило, все тело ужасно болит. Но, даже устав, нельзя садиться или жаловаться, а только улыбаться и любезничать с посетителями.
Правила здесь такие: падать в обморок запрещено, болеть тоже, проситься на дополнительный выходной вообще скандал с увольнением. Кажется, даже смерть не будет уважительной причиной пропустить рабочий день. Владелец таверны в прошлом месяце вполне серьезно отчитывал главную повариху Дору за то, что она не пришла на смену в день родов.
«А как разродилась, не могла прийти? Такие тяжелые были? Это ведь уже твой третий! Вина надо было выпить, чтобы кровь вернулась. Ты что, неуч? Не знаешь элементарных вещей! Ты в этот день подвела всю команду, понимаешь?!»
Неудивительно, что Дора не расстроилась, когда ее в тот же день уволили.
Я же пришла в это место около года назад с твердым намерением постичь искусство гостеприимства. Хотела стать лицом таверны. Сделать все, чтобы превратить питейное заведение в процветающее, лучшее в нашей округе или даже стране.
Буквально фонтанировала идеями, но владелец, решив подшутить надо мной, сказал, что поручает самое важное задание. Я откликнулась с энтузиазмом. И пошла на кухню, где мне выдали ведро с мыльной водой и тряпку. Только через полгода у меня, наконец, получилось поменять швабру на поднос. И то потому, что предыдущая девушка удачно вышла замуж и на следующий день просто не явилась на работу. С неохотой, но меня поставили на замену.
И спустя несколько месяцев упорного труда прислугой, мне неожиданно выпал шанс показать себя.
– Мила! – позвала меня помощница Данника, хозяина таверны. – Тебя зовут. Быстро все бросай и в кабинет.
Удивленная не столько срочностью, сколько приглашением владельца, я отложила в сторону тряпку, которой полировала столы перед открытием, и направилась на второй этаж, где в дальней комнате коридора располагался кабинет.
У двери уже стояла Ивва, та самая помощница. Она выжидающе держала ручку, меряя меня странным оценивающим взглядом. Прочитать ее мысли было невозможно, но, казалось, дама сама не верит, что Данник вызвал меня.
Подойдя ближе, я ощутила волнение, подкатившее к горлу горьким комом.
Что задумал Данник? Решил уволить? Может, из-за конфликта с посетителем на прошлой неделе?
Тот осёл получил по заслугам, а точнее, смачную затрещину, когда вцепился руками в мой зад. Думая, что мне это очень понравится.
Помощница повернула ручку двери, но заходить не стала, а только пропустила меня внутрь.
Убранство этой комнаты разительно отличалось от остальных в таверне. А она была немаленькой и не всякому зашедшему по карману. Кабинет владельца был обставлен дорогой мебелью, стоимость которой превышала мой годовой заработок. Огромные окна выходили на небольшое озеро, где плавали лебеди и утки. В кабинете еще имелся внушительный глобус, которым Данник наверняка пользоваться не умел. И огромный книжный шкаф, в котором ни одна из книг так и не была передвинута с момента, как ее поставили на полку.
Я с осторожностью посмотрела под ноги на неприлично белый и дорогой ковер. Жалко такой марать.
