Во время стоянки поезда в Омске я вышел подышать свежим воздухом и размять изнывавшие по движению и накопившие усталость от вынужденного бездействия в дальней дороге ноги. Просто прохаживался туда и обратно вдоль перрона и наблюдал за высадкой тех пассажиров, кто уже завершил своё путешествие и прибыл в желаемый пункт назначения, и посадкой отправляющихся в неизвестность долгого пути, пока ещё ожидавшую их впереди. Добавляя себе впечатлений доступным развлечением, наблюдал со стороны за тем, как ведут себя провожающие и встречающие кого-то на вокзале. Мне хотелось почувствовать, что движет всеми этими людьми, угадать их предысторию.
Тем временем небо наливалось свинцом грозовых туч. Где-то вдалеке сверкали молнии, и оттуда доносились гулкие раскаты грома. В воздухе отчётливо пахло надвигающейся грозой, обещающей принести с собой долгожданную прохладу льющейся с неба воды, которую с одинаковым нетерпением ожидали как жаждущие деревья и травы, так и раскалённый под палящим летним солнцем асфальт.
Неотвратимо подходило к концу время стоянки поезда. Я уже возвращался в купе, когда мои глаза на долю секунды встретили взгляд серых глаз стройной юной девушки со светло-русыми волосами. Она была одета в джинсы с белой футболкой. Ничего необычного, просто традиционный наряд путешественницы. Казалось, что незнакомка кого-то высматривает среди народа на перроне, но уже окончательно потеряла надежду дождаться, если судить по затаённой в глубине красивых глаз грусти. До завершения посадки оставалось чуть больше пяти минут. Пора было возвращаться в купе. Но внезапно у меня за спиной раздался крик какого-то парня:
– Таня. Таня! Я здесь!
Взгляд незнакомки метнулся в направлении громкого звука, и её лицо осветила улыбка. Вот так-то лучше. Грусть никому не к лицу. Я обернулся на источник шума и увидел, как мимо меня вихрем промчался темноволосый парень. Он бросился к ожидавшей его так долго и почти потерявшей надежду и заключил её в свои объятия. Она обняла молодого человека за плечи и вжалась в него всем телом. Его руки с неописуемой нежностью обхватили лицо девушки, после чего та вздрогнула, как от болезненного удара током, и посмотрела в глаза молодого человека. Их губы встретились в завораживающем огненном поцелуе.
Не являюсь любителем подглядывать за чужими проявлениями чувств, но, как ни старался, так и не смог отвести глаз от этой пары. Они выглядели так, словно отключились от всего происходящего вокруг и сосредоточились исключительно друг на друге. Парень, очевидно, оставался в Омске. Девушка уезжала без него. Надолго, если не навсегда. В их распоряжении было всего лишь пять минут до отправления поезда. «Даже в эти пять минут можно сделать очень много», – пела когда-то давно Людмила Гурченко в фильме «Карнавальная ночь». И эти двое стремились компенсировать минимальное количество отведённого им времени максимальным качеством поцелуев. Я вернулся в вагон, но до самого отправления стоял и наблюдал за ними из окна. Поцелуи и объятия остановили громовые раскаты голоса проводницы, сообщившей о том, что поезд отправляется. Самое время поторопиться на посадку. После обмена прощальными словами незнакомка с видимым невероятным усилием оторвалась от молодого человека. Их руки разомкнулись. Девушка преодолела расстояние до поезда так, словно на её ногах были кандалы, причинявшие боль при каждом шаге.
Зайдя в вагон, незнакомка не отправилась прямиком в купе, а сразу же подошла к окну. Она стояла и смотрела на парня, оставшегося на перроне, не отрываясь. А я украдкой наблюдал за ней, заметив влагу на её щеке. Молодой человек тоже, не отрывая взгляда, смотрел на девушку. Оба молчали. Они уже сказали друг другу всё. Добавить было нечего. Лишь глаза продолжали безмолвный диалог.
