У Соколовых не было проблемы пристроить собаку на время отпуска. Когда они уезжали, в их квартире поселялся Олег, в прошлом аспирант, а ныне коллега Михаила Соколова. Олегу, тридцатилетнему холостяку, научному работнику, который живет вместе с мамой, папой, бабушкой, разведенной сестрой и племянником, в радость хоть на время съехать из семейного общежития. Из обязанностей – только выгуливать два раза в день пса и кормить. Мощный кобель породы немецкая овчарка был совершенно испорчен. В том смысле, что никого не охранял, про службу понятия не имел. С щенячьего детства заласканный до крайности дочерьми Соколовых, он растерял агрессивность и превратился в большую декоративную собачку. Вроде болонки, но в обличии немца. И даже гордое паспортное имя Лорд утратил. Лорда звали Лялькой. Он нисколько не страдал от того, что не довелось служить на границе, гоняться за преступниками, вынюхивать наркотики в багаже аэропортов и спать в холодном вольере. Лялька был доволен сытой жизнью, знал команды «ко мне», «лежать», «место», которые исправно выполнял и которых вполне хватало для мирного пребывания в семье доктора биологических наук Соколова Михаила и кандидата тех же наук Соколовой Ирины, а также их двух дочерей, семи и десяти лет. Михаил Соколов, правда, обучил Ляльку выполнять номер: «Как наша мама ругается?» Услышав эти слова, Лялька начинал противно скулить и погавкивать. В отместку Ира Соколова закрепила у пса команду «Пьяный папа». Лялька падал на спину и дрыгал лапами. Все это говорит о том, что Лялька был умным псом, выращенным в парниковых условиях. Впрочем, речь не о воспитании собак. Наша история начинается с того момента, когда семейство Соколовых отбыло на турецкий курорт, и в квартиру заселился Олег.
Его образ жизни был далек от монашеского, и не чужды плотские утехи. Да и против женитьбы как способа оформления отношений Олег не имел ничего против. Но вставал квартирный вопрос, который уж не просто испортил москвичей, а загнал в тупик. Из тупика всегда есть выход – топать назад. Для Олега «топать назад» означало бросить науку, податься в бизнес, заработать на квартиру или, по крайней мере, получить должность, которая позволит взять ипотечный кредит. Олег бросать науку не хотел. Он любил свою работу, жил ею, у него были планы, идеи, теории. Он не мог существовать без драйва – жгучего интереса к любимому делу. Пробовал, не получилось: чуть не умер от скуки в фармацевтической компании на денежной работе. Чувствовал почти физически, как покрываются плесенью мозги. Спасибо Соколову, взял обратно в институт. Олег принадлежал к тем редким людям, у которых адреналин вырабатывается, когда глаз прилип к окуляру микроскопа, а на совещаниях по разработке корпоративной политики гормон вообще не вырабатывается. У него дрожали руки в предвкушении итогового опыта на крысах, но Олег засыпал при разговорах о денежных потоках, капиталах и выгодных вложениях. Да и вкладывать ему было нечего. Его оставляли равнодушными утехи богачей – шикарные машины, яхты, виллы на райских островах в теплых морях. Отдельная квартира – предел желаний. Ведь жену некуда привести. Разве что в корыте ванны ночами брачные забавы устраивать или переселить в ванную любимую бабушку. Когда бабушка, с которой Олег в одной комнате ночевал на раскладушке, заводила речь о том, что зажилась на свете, не дает внуку семью создать, Олег бурно протестовал. Жен у него может быть хоть десяток, а вырастившая его и сестру бабушка – одна единственная и несравненная.
Олег и Лялька возвращались с прогулки теплым летним вечером. Хотя часы показывали девятый час, на улице было еще светло, во дворе играли дети, на лавочках сидели мамаши и пенсионерки. Неожиданно дорогу Олегу перегородила молодая женщина. Она была взволнована, тыкала пальцем то в Олега, то в собаку и, заикаясь, произносила местоимения:
