Мира
– Федор, долго нам еще ехать? – я елозила на заднем сидении автомобиля, предвкушая встречу с отцом и его радостное лицо.
Я только узнала о том, что меня приняли в СПбГУ на факультет бизнеса и торопилась сообщить ему об этом. Наконец-то бессонные ночи, нервозы и бесконечная зубрежка предметов остались позади.
– Пятница же, Мира Викторовна, все за город едут, поэтому дольше, чем обычно.
Сообщить новость хотелось немедленно и не по телефону, поэтому я решила ехать к отцу на завод в отдаленный пригород Санкт-Петербурга, но уже немного пожалела об этом. В хорошее, беспробочное время, добраться можно за полтора часа от центра города, но мы едем уже два, а проехали только две трети пути. И домой уже не свернуть. Наш дом в элитном поселке, находился примерно посередине между городом и селом, где располагался завод. Идеальное расположение для всеобщего удобства – и мне в институт и отцу на работу добираться примерно одинаково. Но нужный поворот мы уже проехали, поэтому делать нечего. Да и никакая пробка не испортит мое радостное настроение и не лишит желания скорее им поделиться.
Моя мама умерла от рака три года назад и теперь мы остались с отцом вдвоем. Болезнь сгубила молодую и красивую женщину за полгода. Это стало для нас ударом, от которого мы долго отходили. Первый год после ее ухода был самый тяжелый, мы существовали как роботы: ели, ходили я в школу, а он на работу. Мало разговаривали. Отец часто пил в своем кабинете. Я чувствовала себя брошенной и не нужной и естественно попала в не очень хорошую ситуацию. Так бы мы оба и покатились по наклонной, пока однажды, я не загремела в полицию, потому что ребята из моей новой компании уговорили меня украсть одежду в торговом центре. Отец приехал за мной всклокоченный и взволнованный. Домой возвращались в тишине, я стыдливо прятала глаза, он о чем-то усердно думал. Когда зашли внутрь, я скоро направилась в свою комнату, но отец остановил.
– Пошли поговорим. – сказал абсолютно спокойно без агрессии.
Я кивнула и пошла за ним в гостиную.
– Мира, мы – это все что у нас с тобой есть. Я не виню тебя в том, что сегодня произошло, я виню себя. Я зациклился только на своем горе, забыв, что ты тоже потеряла самого дорогого человека.
Я теребила манжет толстовки на рукаве и смотрела на отца готовая вот– вот расплакаться. Боль от потери мамы, чувство ненужности, стыд за проделанный поступок. Внутри скопился сгусток боли, который душил. Отец подошел ко мне и прижал к груди, он так не делал уже год. Я не выдержала и разрыдалась в захлеб. Всхлипывала и выла ему в грудь, а он гладил меня по голове.
– Я люблю тебя, моя самая лучшая девочка на свете.
Стояли мы так довольно долго, пока мои плечи не перестали вздрагивать, а глаза не высохли после слез. Я отстранилась от отца, и он указал на кресло рядом предлагая мне сесть, сам устроился на диване напротив.
– Мира – ты мое продолжение и моя единственная наследница. Тебе уже почти шестнадцать и уже более чем пора задуматься о твоем будущем. И я сейчас говорю не столько про институт, сколько про твое наследие.
– Завод? – прошептала я, разлепив сухие искусанные губы.
– Да. – отец очень серьезно заглянул в мои глаза. – Я хочу, чтобы ты с завтрашнего дня начала участвовать в деятельности. Как в управленческой, так и в производственной.
– Но как? Я же ничего не умею и ничего не знаю.
– Будешь приезжать после школы каждый день на два– три часа и просто наблюдать, и вникать. На каникулах время увеличим. Я понимаю, что в твоем возрасте хочется гулять и развлекаться, поэтому сейчас даю тебе выбор. Ты можешь отказаться, но подумай кем ты хочешь себя видеть через пять – десять лет.
